Рождественский поцелуй

Ней Сара

— Ронда! — визжу я, широко распахивая занавеску. — Это то самое платье!

— Как я и думала. Ронда знает толк в платьях, дорогая, и это платье было сшито для тебя. Вот. Взгляни. Я нашла, чем его дополнить. — Она поднимает пару черных туфель «Шанель» с открытым носком и ремешком на щиколотке. Кожа блестящая и мягкая, как масло. Сексуальная шпилька. — Примерь. Они продаются со скидкой. — Ронда наклоняется ближе и шепчет: — Прошлогодняя коллекция.

Я делаю, как она говорит, снимаю балетки и засовываю ногу в черные туфли.

Смотрю на ценник и стону.

—

Я знаю, что это большие деньги, дорогая, но нельзя назначить цену за такое совершенство.

«Ну, технически, ты смогла», — хочу сказать я.

Двести с мелочью.

Но я прикусываю губу и прокручиваю цифры в голове, чтобы включить налог. Рождество всегда означает большие траты. Но я действительно хочу произвести впечатление завтра.

Завтра я собираюсь поговорить с Адамом.

И не хочу делать это в сияющей футболке и леггинсах с леденцовой тростью.

Я хочу выглядеть сексуально.

— Хорошо. — Я срываю бирку с платья, вручаю её и свою кредитную карточку Ронде. — Давай, пока я не передумала. И туфли тоже. — Зажмуриваюсь, а затем добавляю: — Только не говори мне сумму!

Женщина подпрыгивает, и ее волосы пружинят вместе с ее грудью.

— Это так волнующе. Ты не пожалеешь об этом! И! Ты только что помогла мне выполнить мою месячную норму.

Она без колебаний списывает с моей кредитной карты месячную сумму продуктов, пока я возвращаюсь в примерочную, снова одеваюсь в свою одежду и собираю вещи.

Как бы дорого мне это ни стоило, я действительно рада своим покупкам. У меня кружится голова.

От возбуждения.

Завернув за угол, я останавливаюсь как вкопанная.

Адам.

Он не видит меня, но я определенно вижу его. Тереблю сумку с одеждой, перекинутую через руку, наблюдая, как мужчина стоит у входа в магазин игрушек, уставившись в пол. На автомобили с дистанционным управлением, летающие по кафельному полу. Рука на подбородке, похоже, Адам раздумывает, не купить ли их.

У меня замирает сердце.

Конечно, у него есть дети. Что, вероятно, означает, что он женат. В этом есть смысл. Такой успешный и привлекательный мужчина обязательно исчезнет с рынка — я была дурой, думая иначе.

Удивлена, что ничего не слышала об этом в офисе, но опять же, я новичок и только знакомлюсь с людьми. Единственная, кто рассказывает мне какие-нибудь сплетни — это Шейла, и я верю только половине того, что она мне говорит.

Пробираюсь сквозь толпу чувствуя себя побежденной и с каждым шагом мое платье становится все тяжелее. Направляюсь к единственному мужчине, который может заставить меня чувствовать себя лучше в это время года.

К Санта-Клаусу.

Ненавижу торговые центры в преддверии Рождества.

Я просто терпеть не могу здешнюю суету и ажиотаж, а теперь рождественские толпы просто душат. От запаха фуд-корта меня тошнит, особенно от булочек с корицей. Очередь за печеными крендельками и печеньем

заставляет меня съежиться. И можно вынести музыку, украшения и детей, стоящих в очереди на встречу с Сантой? Печально, что дети верят в наемного работника, думая, что он может воплотить все их мечты в реальность.

Бедняжки.

Серьезно, сейчас середина недели. Какого черта люди здесь делают? Неужели никто больше не делает покупки в интернет-магазине? Я имею в виду, возвращайтесь домой и пользуйтесь своими чертовыми компьютерами, как обычные люди!

Я такой чертов лицемер.

И могу винить только себя за то, что забыл о рождественской вечеринке в уродливых свитерах, на которую Джейсон заставил меня прийти через несколько дней. А это значит, что мне нужны подарки двоих его детей.

Я понятия не имею, бл*дь, с чем играют дети в наши дни, поэтому был благодарен симпатичной блондинке-кассиру за помощь в выборе нескольких автомобилей с дистанционным управлением. Она клялась, что они идеально подойдут как для трехлетнего, так и для двенадцатилетнего ребенка.

Две машины. Бум, готово.

Заверните.

Однако, я был менее благодарен за ее очевидные заигрывания по отношению ко мне.

Три месяца назад я бы в мгновение ока ответил на флирт. Три месяца назад у меня не было некоего темноволосого младшего агента, о котором я думаю двадцать четыре часа в сутки. Понятия не имею, почему Мэг связала меня в узлы, но это начинает меня бесить. Мы никогда не соперничали из-за клиентов и должны быть в состоянии, по крайней мере, быть друзьями.

Черт возьми, в наши дни у меня только один клиент в работе, так что любой конфликт интересов не будет проблемой. Но те несколько раз, когда я спрашивал: «Как дела?», она убегала из комнаты отдыха быстрее, чем, скажем, футбольный полузащитник в колледже.

Поэтому, вместо того, чтобы познакомиться с девушкой поближе, я провожу свои дни, тайно наблюдая за ее работой.

Как это называется в наши дни? Преследователь? Вот во что я превратился.

Сталкер.

Гадко, я знаю.

— Уф!

Я потираю голень и смотрю на человека размером с пинту, который только что врезался прямо в меня, чуть не сбив с ног. Когда прихожу в себя, смотрю вниз на ребенка — мальчика лет пяти. И он… ну, он выглядит немного напуганным.

— Эй, ты там в порядке, приятель? — спрашиваю его, оглядываясь, чтобы посмотреть, с кем он. Где его родители?

Он просто качает головой.

— Ты ранен? Тебе больно?

Он снова качает головой.

Ладно, значит, все идет не очень хорошо.

— Так если тебе не больно, почему ты не в порядке?

Начинается сопение, и я съеживаюсь. Да. Я съеживаюсь.

Есть несколько вещей, которые я не выношу:

1. Покупки в торговом центре

2. Покупки в торговом центре во время праздников. Любых праздников.

3. Плачущие дети.

Сложите эти три вещи вместе, и поймете, почему я предпочел бы провести ночь в однокомнатной хижине с моим жутким дядей Фредериком после долгой ночи пьянства. Не спрашивайте о деталях, просто поверьте мне.