Рождество Эркюля Пуаро (другой перевод)

Кристи Агата

7

Суперинтендент Сагден тяжело вздохнул.

– Либо я спятил, либо все остальные! – сказал он. – То, что вы говорите, миссис Ли, абсолютно невозможно! Это чистое безумие!

– Повторяю, – настаивала Хильда, – я слышала звуки борьбы, слышала предсмертный крик старика, но никто не вышел из комнаты, и там никого не оказалось!

– И все это время вы молчали, – заметил Эркюль Пуаро.

Лицо Хильды было бледным, но голос вновь стал спокойным.

– Да, потому что, если я рассказала бы вам, что произошло, вы бы могли подумать только одно – что его убила я.

Пуаро покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Вы его не убивали. Симеона Ли убил его сын.

– Клянусь богом, я его и пальцем не трогал! – воскликнул Стивен Фэрр.

– Не

вы, – отозвался Пуаро. – У него были и другие сыновья.

– Какого черта… – начал Харри.

Джордж молча уставился на Пуаро. Дэвид прикрыл глаза ладонью. Элфред быстро заморгал.

– В первый же вечер моего пребывания здесь, – продолжал Пуаро, – в тот вечер, когда произошло убийство, – я увидел призрак.

Это был призрак убитого. Когда я впервые увидел Харри Ли, то был озадачен – мне показалось, что я уже видел его раньше. Потом я внимательно разглядел его черты, понял, как он похож на отца, и решил, что поэтому он и показался мне знакомым.

Но когда вчера человек, сидевший напротив меня, вскинул голову и засмеялся, я понял, кого мне напоминал Харри Ли. И вновь обнаружил черты покойного уже в другом лице.

Неудивительно, что бедный старый Трессилиан был озадачен, когда открыл дверь уже не двум, а трем мужчинам, очень похожим друг на друга. Неудивительно и его признание, что он «путает людей», когда в доме находятся три человека, которых на небольшом расстоянии действительно можно перепутать друг с другом! Та же осанка, те же жесты (в особенности манера поглаживать подбородок), та же привычка смеяться, откинув голову, тот же орлиный нос. Тем не менее сходство было не всегда легко заметить, так как третий мужчина носил усы. – Пуаро склонился вперед. – Иногда забывают, что полицейские – тоже люди, что у них есть жены и дети, матери… – он сделал паузу, – и отцы. Вспомните местную репутацию Симеона Ли – человека, который разбил сердце своей жене из-за связей с другими женщинами. Незаконнорожденный сын мог унаследовать не только черты и даже жесты отца, но и его гордость, терпеливость и мстительность! – Он повысил голос: – Всю вашу жизнь, Сагден, вы помнили зло, которое причинил вам ваш отец. Думаю, вы давно решили убить его. Вы прибыли из соседнего графства. Несомненно, ваша мать благодаря щедрости Симеона Ли смогла найти себе мужа, который стал отцом ее ребенку. Для вас не составило труда поступить в полицию Миддлшира и дожидаться удобной возможности. У полицейского суперинтендента много возможностей совершить убийство и выйти сухим из воды.

Лицо Сагдена стало белым как бумага.

– Вы сошли с ума! – сказал он. – Меня не было в доме, когда его убили!

Пуаро покачал головой:

– Нет, вы убили Симеона Ли до того, как в первый раз ушли из дома. После вашего ухода никто не видел его живым. Симеон Ли действительно ожидал вас, но он никогда не вызывал вас к себе. Это вы позвонили ему и намекнули на попытку кражи. Вы сказали, что придете к нему около восьми под предлогом сбора средств на приют для сирот из полицейских семей. Симеон Ли ничего не заподозрил. Он не знал, что вы его сын. Придя, вы сообщили ему о подмене алмазов на подделки. Ваш отец открыл сейф, чтобы показать вам, что настоящие алмазы на месте. Вы извинились, отошли вместе с ним к камину и, застигнув его врасплох, перерезали ему горло, зажимая рот, чтобы он не закричал. Для такого сильного мужчины, как вы, это детская игра.

Потом вы оборудовали сцену – взяли алмазы, сложили в кучу столы и стулья, лампы и стаканы и обвязали их тонкой веревкой или бечевкой, которую принесли с собой, обмотав вокруг тела. При вас также была бутылка со свежей кровью животного, к которой вы добавили соль лимонной кислоты. Вы разбрызгали кровь по комнате и налили кислоты в лужу крови, вытекающей из раны Симеона Ли. Потом вы развели в камине огонь, чтобы тело сохраняло тепло, пропустили два конца веревки сквозь узкую щель внизу окна и оставили их свисать вдоль стены. Выйдя из комнаты, вы повернули ключ снаружи, так как для вас было крайне важно, чтобы никто раньше времени не заходил в комнату.

Затем вы вышли на террасу и спрятали алмазы в каменной раковине. Если бы их со временем там обнаружили, это только укрепило бы подозрения

в отношении законных сыновей Симеона Ли и их жен, что вам и требовалось. Незадолго до четверти десятого вы вернулись и, подойдя к стене под окном, потянули за веревку. Мебель и фарфор с грохотом попадали. После этого вы вытянули наружу всю веревку и снова обмотали ее вокруг тела под пиджаком и жилетом. Но вы использовали еще одно приспособление!

Пуаро повернулся к остальным:

– Помните, как каждый из вас описывал крик умирающего Симеона Ли? Вы, мистер Ли, описали его как крик человека в предсмертной агонии. Ваша жена и Дэвид Ли использовали выражение «вопли грешной души в аду». Миссис Дэвид Ли, напротив, сказала, что это был крик существа, у которого вообще нет души, – скорее животного, чем человека. Но ближе всех к истине оказался Харри Ли, заявивший, что так визжит свинья, которую режут.

Вы ведь знаете длинные розовые пузыри с намалеванными на них физиономиями, которые продаются на ярмарках под названием «недорезанный поросенок»? Когда из них выходит воздух, они издают нечеловеческий вой. Это был ваш последний штрих, Сагден. Вы оставили такую штуку в комнате, заткнули отверстие деревянным колышком, а к колышку привязали веревку. Когда вы потянули за нее, колышек вылетел и воздух начал выходить из пузыря. Таким образом к грохоту падающей мебели присоединился визг «недорезанного поросенка».

Он снова посмотрел на остальных:

– Теперь вам ясно, что именно подобрала Пилар Эстравадос? Суперинтендент рассчитывал успеть вовремя и сам подобрать клочок резины, прежде чем кто-нибудь его заметит. Он смог достаточно быстро забрать его у Пилар, пользуясь своим официальным положением, но никому не упомянул об этом инциденте, что само по себе было подозрительным обстоятельством. Я узнал о нем от Мэгдалин Ли и спросил об этом Сагдена. Он был готов к такой возможности и продемонстрировал обрывок резинового туалетного мешочка мистера Ли вместе с деревянным колышком. Внешне это соответствовало описанию – кусочек резины и кусочек дерева – и, как мне тогда показалось, не означало ровным счетом ничего! Но мне не хватило ума понять сразу, что если это ничего не означает, то не могло там находиться и, следовательно, суперинтендент Сагден лжет. Нет, я продолжал искать объяснение! Только когда мисс Эстравадос играла с воздушным шариком и закричала, когда он лопнул, что именно это она подобрала в комнате Симеона Ли, я понял истину.

Теперь все заняло свои места – невероятная борьба, нужная для установления ложного времени смерти; дверь, запертая для того, чтобы тело не обнаружили слишком быстро; крик умирающего. Преступление стало выглядеть логично и продуманно.

Но с того момента, как Пилар Эстравадос громко возвестила о своем открытии насчет воздушного шарика, она стала источником опасности для убийцы. Если он слышал ее, находясь в доме (что было вполне возможно, учитывая звонкий и четкий голос мадемуазель и открытые окна), то ей грозила серьезная опасность. Убийца уже провел по ее вине скверную минуту, когда она сказала о старом мистере Ли: «Должно быть, в молодости он был очень красивым» – и добавила, обращаясь к Сагдену: «Совсем как вы». Она имела в виду буквальное сходство, и Сагден это знал. Неудивительно, что он побагровел и едва не задохнулся. Для него это было абсолютно неожиданно и смертельно опасно. После этого Сагден надеялся обвинить в убийстве Пилар Эстравадос, но это оказалось нелегко, так как у не получающей наследства внучки старика не могло быть никаких очевидных мотивов для убийства. Позднее, услышав из дома ее замечание о шарике, Сагден решился на крайние меры. Он установил ядро, когда мы сидели за ленчем. К счастью, это чудом не сработало.

Последовало гробовое молчание.

– Когда вы убедились окончательно? – спросил наконец Сагден.

– Я не был полностью уверен, – ответил Пуаро, – пока не принес фальшивые усы и не приставил их к портрету Симеона Ли. Лицо, смотревшее на меня, было вашим.

– Надеюсь, его душа сгниет в аду! – сквозь зубы процедил Сагден. – Я рад, что сделал это!

Часть VII

28 декабря

1