Розовая гавань
Шрифт:
Северн внимателен к женщинам? Не может быть. Как не может быть и того, что все в замке обсуждают ее отношения с мужем. Не хватает только, чтобы Агнес осталась с ними в спальне, дабы лично убедиться, как молодые относятся друг к другу.
Черт бы их всех побрал. Может, вообще лечь прямо на столе в зале, чтобы ими любовались все желающие, давали советы, подсказывали ей, как лучше повернуться, чтобы Северн получил большее удовольствие? У Гастингс не укладывалось в голове, что женщина тоже может получать удовольствие.
И она не была слишком заносчивой.
Не была.
Глава 11
Гастингс проснулась от шума, доносившегося с замкового двора, живо соскочила с кровати и глянула в окно. Внизу собрался отряд из двух десятков воинов — половина из Оксборо, половина из Лэнгторна. Их возглавлял Северн в блестящих на солнце латах. Куда это они? Муж так и не пришел ночью в спальню. Ни слова ей не сказал.
Кое-как одевшись, Гастингс помчалась вниз. Гвент разговаривал с управляющим, отдавая приказания ему и трем десяткам воинов, оставшимся в замке. Увидев ее, он улыбнулся:
— Северн отправился принимать клятву верности от других вассалов. Он хочет убедиться, что там не возникнет осложнений, что все готовы признать его новым хозяином.
— Мне полагается ехать с ним. Так принято, меня будут ждать.
— " Он пожелал ехать один, и никто не удивился, кроме вас. К тому же он вам не нравится.
— Есть определенные правила, и мое отношение здесь ни при чем.
— Северну было угодно ехать одному.
— Вовсе я не заносчивая, Гвент.
— Возможно.
— Когда он вернется?
— Недели через две.
— Он собирался в Лэнгторн?
— Пока нет. Есть вещи более важные. — Гвент невольно покосился на свою руку.
Во время упражнений он неудачно упал и поранился собственным мечом. Сам виноват.
— Дай-ка посмотреть, Гвент. Он удивился, но тут же понял, что она тоже глядит на его руку, замотанную грязной тряпкой.
— Пустяки, — возразил он. — Я должен присматривать за людьми. Так пожелал Северн. Гастингс толкнула его обратно на скамью:
— Никуда не уйдешь, пока я не погляжу, отчего она воспалилась. Мне вовсе не хочется, чтобы ты умер, а это часто случается при открытых ранах. Что-то происходит с кровью, и она разносит яд по всему телу. Не шевелись, Гвент.
Тому оставалось лишь терпеть, пока Гастингс обрабатывала и перевязывала рану, оказавшуюся довольно глубокой и болезненной.
— Гвент, я буду менять повязку каждый вечер, пока рана не затянется, но все-таки старайся ее не пачкать. Если ты меня не послушаешь, то наверняка умрешь.
Гвент хотел возразить, что все женщины считают любую царапину смертельно опасной, но промолчал. Мужчины слишком часто погибали от ран. Но Гастингс была хозяйкой Оксборо и женой Северна, он испытывал к ней расположение. И он первый раз в жизни видел хозяина растерянным. Северн признался, что, когда он пригрозил избить жену, чтобы научить кротости, та обещала подмешать ему зелья, от которого начнется водянка. А кому это понравится?
— Спасибо, Гастингс, — улыбнулся он. — За Северна не беспокойтесь. Если в дороге случатся неприятности, он даст мне знать. И раз уж вы взялись лечить мою руку, придется с вами согласиться. Я не уверен, что вы заносчивы.
— Не испачкай повязку, Гвент.
— Хорошо. — Он взглянул на стоявшего поблизости Торрика. — А вот и наш червяк. Приполз в главный зал разнюхать, не догадался ли я, что он — поганый вор. Клянусь зубами святого Андрея, больше всего на свете я ненавижу воров.
Торрик — вор? Но отец полностью ему доверял. Их богатство умножалось, имения процветали. Раз Гвент считает, что Торрик воровал, значит, и Северн того же мнения. Гастингс никогда не обращала особого внимания на дела Торрика, знала только, что управляющий хорошо выполняет свои обязанности, приветлив с жителями Оксборо, а если выглядит чересчур мрачным, так разве это важно? Наверное, ей все же следовало за ним присматривать.
Северн отсутствовал уже вторую неделю, когда однажды с крепостной стены раздался крик Аларта, увидевшего вдали конный отряд. Поскольку замок Оксборо господствовал над местностью, из него открывался вид на многие мили вокруг.
Гастингс первая различила цвета королевского штандарта. Конечно, сам Эдуард не станет наносить им визит, тем не менее она решила переодеться, взять Элизу и ждать гостей у ворот.
Оказывается, приехал Роберт Барнелл, канцлер Англии, секретарь и главный советник короля Эдуарда. Наездником он был никудышным и выглядел так, словно по дороге ему переломали все кости, хотя от Лондона до Оксборо лишь три дня пути. Рядом с канцлером на гнедой лошадке ехала красавица в белоснежном головном уборе и бледно-зеленом платье, рукава которого свисали почти до земли. Она была молода, всего лет на пять старше Гастингс, и превосходно держалась в седле. Барнелл кое-как сполз с коня, приосанился, взглянул на хозяйку Оксборо и милостиво кивнул.
— Миледи, — с улыбкой начал канцлер, поскольку знал Гастингс с рождения, хотя за последние десять лет виделся с нею очень редко, — представляю вам леди Марджори, вдову сэра Марка Аутбрайта. Король Эдуард возложил на нее заботу об Элизе Седжвик. Это и есть та девочка?
Малышка испуганно прижалась к Гастингс.
— Элиза, дорогая, этот человек служит нашему королю и приехал сюда не для того, чтобы мучить тебя.
— Что с нею? — удивился Барнелл, косясь на девочку, судорожно цеплявшуюся за ногу Гастингс.
— Отец бил ее, а мать целыми днями заставляла молиться, стоя на коленях. Сейчас она уже немного пришла в себя, но ей нужно время, чтобы привыкнуть к вам.
— Ах, девочка моя, — воскликнула леди Марджори и, не обращая внимания на грязь, встала на колени и заглянула в глаза Элизы. — Мы с тобой станем большими друзьями. И ты можешь звать меня просто Марджори, — сказала она, вытаскивая из кармана завернутый в платок миндаль. — Только один, Элиза, тогда его хватит надолго.
Девочка робко взяла орех, внимательно оглядела и сунула в рот, зажмурившись от удовольствия. Марджори улыбнулась и встала.