Розовая устрица
Шрифт:
– Ты по-прежнему отлично поёшь. Вернее сказать, даже лучше, чем я помню, – прервала тишину Кира. – И мурашки по телу так же разбегаются.
– Просто у тебя слишком короткий топик, гляди не замерзни, – отшутилась я, ощущая сковывающую неловкость от её комплимента. – А ты по-прежнему любишь розовый цвет и белую сангрию.
– Ты права, – блондинка посмотрела на свой яркий кроп-топ. – Вот только сангрию, как я успела заметить, люблю не только я одна. Помнишь, как мы её изобрели у меня на кухне? А через два года узнали, что это популярный испанский напиток и возмущались,
– Помню, – улыбнулась я, ловя себя на мысли, что это первая искренняя улыбка за этот вечер, если не за неделю. – Хорошее было время, хоть мы и были несносными дурехами. А я не сразу тебя узнала с этим цветом волос и каре. Тебе идет.
– Спасибо. Сменила прическу года четыре назад и не пожалела, короткая стрижка – моё лучшее решение. Знаешь, а я вовсе не смотрела на сцену – там то и дело появлялись отчаянные аматоры вокального искусства, от которых я успела устать, как вдруг услышала знакомый голос. Смотрела и долго не могла поверить, что вот так вот ярко и внезапно ты появилась прямо передо мной и гадала, заметишь ли ты меня.
– Какой вариант предпочла бы ты? – зачем-то спросила я.
– Тот, который случился.
– Тогда я спокойна. Предлагаю пойти на тот деревянный пирс и отметить нашу встречу! – повертела золотой бутылкой в руке.
– Не жалко? Может лучше оставить его на особый случай?
– По-твоему этот случай недостаточно особый? Встретиться в караоке-баре в отдаленном малоизвестном месте за десятки километров до ближайшего города? Нет, лично я требую официально признать этот случай особым! – театрально заявила я.
– Официально признаю! – расхохоталась Кира.
Мы прошли на причал, подсвечивая себе дорогу фонариками в смартфонах. В этом уединенном месте не было искусственного освещения, и если не знать, где именно оно находится, то ночью с набережной разглядеть данное невысокое сооружение было довольно непросто. Умостившись на край дощатого настила, мы единогласно стянули обувь, цепляя пальцами ног поверхность теплого залива.
Кира вызвалась открыть шампанское, клятвенно пообещав не выбить мне пробкой глаз, и я ей доверилась. Негромкий хлопок оповестил об успешном завершении этой непростой миссии.
– Первый глоток твой, Лия, как покорительницы сердца какого-то богача, умеющего делать тактичные и шикарные комплименты, – блондинка протянула мне бутылку, и я только сейчас поняла, что не догадалась взять хотя бы стаканчики.
– Только вот не хватает таких же шикарных бокалов, – озвучила свою мысль.
– Брось, это уже лишнее. Когда еще доведется пить Cristal из горла с босыми ногами на краю ночного пирса? Такая непозволительная свободолюбивая роскошь случается нечасто. Так что насладить моментом.
– С этой точки зрения, бокалы, действительно, не нужны, – согласилась я и поднесла бутылку к губам, ощущая тонкий аромат розовых лепестков и свежих кислых цитрусов.
Сделав несколько глотков, насладилась приятным ягодным послевкусием и минеральной свежестью от шалящих во рту пузырьков. Шампанское действительно
– А мне понравились твои духи. Такой сочный бергамот и розовый перец с виноградной терпкостью, тоже, кстати, под стать шампанскому. Так что этим вечером идеально всё, – мягко и тихо пролепетала Кира, пристально смотря на меня.
Было достаточно темно, чтобы наши взгляды и разговоры стали довольно откровенными. Запахи, слова и силуэты ощущались остро и притягательно. Тонкий серп молодого месяца, выплывший из-за черной линии горизонта, никак не мешал интимной уединённой обстановке, а лишь скромно её украшал.
Смешные и яркие воспоминания из нашего совместного детства постепенно сменились разговорами о юношестве, о тех моментах, когда невинность в наших головах и телах трансформировалась в нечто новое и важное. Многое не нужно было озвучивать вслух, мы молчаливо помнили об этом, берегли и, возможно, стыдились. Мы всегда неприкрыто ревновали друг друга к подружкам, а потом и к любовникам. Объяснить эти чувства трудно и по сей день. Я помнила, как Кира рассказала мне, что больше не девочка, что прошлой ночью она поддалась любопытству, эротическому желанию и настойчивым ласкам своего взрослого парня. Вспыхнувшая во мне ярость и обида быстро улетучились, когда оказалось, что приятного в этом процессе было мало и что мужчины не особо заботятся о переживаниях девушки, когда у него стоит. Свой познавательный монолог Кира закончила тем, что не позволит мне испытать подобный глупый и болезненный опыт. Тогда я не особо поняла истинный смысл её заявления, но прочувствовала его на себе через год.
В разгар лета её родители уехали на юг, и мы много времени проводили в её доме, гуляли допоздна, пили легкое вино, пекли пироги из свежих фруктов, и спали в одной широкой родительской кровати. В том возрасте у нас, конечно, были некоторые отношения с противоположным полом, но они никогда не могли заменить нам тепло, заботу, понимание и привязанность друг к другу. В такую вот летнюю ночь, когда наша жажда нежности и любви захлебнулась в буре юношеских гормонов, мы не могли больше сдерживать свои чувства и стремления.
У меня не было первого мужчины – у меня была первая женщина, так уж вышло. Я никогда об этом не жалела и, как мне думается, это никак не повлияло на мою ориентацию. Кира всегда была единственной женщиной, к которой меня тянуло, и которая меня возбуждала. Была ли я такой же единственной для неё? В период нашей тесной дружбы, вероятно, была, а сейчас я практически ничего о ней не знала и не особо стремилась расспрашивать. Слишком прекрасна была эта летняя ночь для лишних разговоров.
Мы лежали на прогретых за день досках причала и любовались звездами, вспоминая наши собственные созвездия, выдуманные неукротимой детской фантазией много лет назад. Рядом стояла допитая бутылка шампанского.