Розовая весна
Шрифт:
— Алло? — протягиваю я сонно, даже не знаю на каком языке. — Кто говорит? —Лера, узнала? — узнаю я голос Милены. — Это Милена.
— Да, узнала. — бормочу я и обнимаю свободной рукой. — Сколько сейчас по Москве?
— Ой, прости, в Америке сейчас ночь. — замялась Милена и замолчала.
— Мил, что-то случилось? Ты мне давно не звонила. — вынужденно проснулась я и включила светильник.
Милена по-партизански молча минут пять, а то и все десять. Во время этой весьма затянувшейся паузы какое-то невиданное беспокойство и напряжение в моей груди росло. В России остались всего один человек, за которого я действительно переживаю, — папа. Я давно говорила ему завязать с работой дипломата. Для него частые поездки — это тяжело. Плюс,
— Лер, понимаешь, мне тяжело говорить тебе такие вещи. Ты моя подруга, пусть мы давно не виделись. — заговорила Милена, но потом её голос задрожал и сорвался. — Па-па… папа у-умер. У меня шок. Я не могла произнести ни слова. Мой папа не мог. Он не мог. Вот так просто взять и умереть. Нет! В моей голове это никак не укладывалось. Ни в каком виде в голове не укладывается. Вообще не вяжется.
— Вылетаю в Россию. Завтра буду в Москве. Терминал и время прилёта скину позже, хорошо? — быстро пробормотала я и вскочила с кровати. — Можно тебя попросить снять мне какую-нибудь квартиру поближе к центру.
— Ладно, я подыщу для тебя что-нибудь. — тихо согласилась Милена и добавила. — Эм, мама заявила, что не будет заниматься организацией похорон, как только обо всем узнала. Она аргументировала это тем, что ей слишком тяжело осознавать происходящее. Кирилл сказал, что сам этим займётся. Не знаю, зачем ему это. Они с папой не разговаривали после «того случая».
— Передай Шведову, что я сама обо всем позабочусь или верну ему деньги, которые должна буду за организацию, если он не отвяжется по-хорошему. Мне ничего от него не нужно. — раздраженно ответила я, доставая чемодан. — А Ирина как на это отреагировала?
— Никак, мама спросила про наследство. — ответила Милена, шмыгая носом.
— Кто бы сомневался. — тяжело вздохнула я и решила закончить этот тяжелый телефонный разговор. — Милена, спасибо, что сообщила. Все равно рада была тебя услышать.
— Лерка, держись там. — попыталась взбодрить меня Милена.
— Пойду приложу к своей жизни подорожник. — ответила я и положила трубку.
Подорожник. Так мне всегда говорил Кирилл. Милена никогда не понимала смысла этой фразы. На самом деле с первых минут нашего знакомства Кирилл был моим подорожником, потом им стала Сонечка — наша дочь. Я раньше никогда не вспоминала Кирилла. Я благополучно вычеркнула его из своей жизни, но почему-то не помышляла о разводе с ним. Впрочем, он тоже не проявлял никакой инициативы разорвать окончательно наши отношения. Наверное, все так, потому что мы были слишком счастливы вместе. Думать о погибших чувствах и испорченных отношениях много лет спустя очень странно. В любом случае я избегала моего возвращения в Россию. Для меня это острая пика. Кирилл, как моя самая большая проблема, из Москвы никуда не денется, зато в Америку благополучно делась я.
Я снова упала на кровать. Мою голову забили совсем не те мысли. Мой папа умер. Так внезапно. Наши отношения никогда не были такими уж тёплыми, но он поддержал меня, когда это было необходимо. Отец помог мне уехать в Англию, устроил на работу в посольство в Лондоне и всячески поддерживал как морально, так и материально, когда это было крайне необходимо. Думаю, после того, как я вышла замуж и три года не разговаривала с ним, он понял свою
Собрав чемодан, я хотела забронировать билеты на прямой рейс до Москвы, если таковой найдется конечно же, но вспомнила про одну маленькую девочку, мнение которой нужно учитывать. Соне уже шесть с хвостиком. Она должна сама научиться принимать решения. Я же, как мама, должна считаться с её желаниями. Тем более, Кирилл не оставит меня в покое и вытрясет всю душу в попытке узнать, чья Соня дочь. Конечно, не Джейсона. Это просто смешно. Откуда ему знать? Интересно, что всё-таки было бы, если бы я набралась смелости в тот вечер дозвонилась и сказала, что у нас будет ребёнок. Кирилл любил детей, но поверил бы он мне, что это его дочь после скандала? Очень сомневаюсь.
Сколько у нас времени натикало? Семь утра? Отлично, пойду будить малышку. Для меня моя дочь всегда малышка. Ничего с этим не могу поделать. Я зашла к ней в комнату и увидела полный бардак из учебников. Мой ребёнок спит в одежде у себя на кровати. Нет, в Америке так не принято, просто я вчера слишком поздно вернулась с работы, чтобы проконтролировать происходящее дома. На полу валялись тетрадки. Соня ненавидит все гуманитарные предметы. Вылитый Кирилл. Для него математика, анализ и статистика — раз плюнуть, но попросить написать поздравительную открытку и все в этом духе станет просто бедой. Соня давно с этим мается. Бедолага. Однажды я писала за неё какое-то небольшое сочинение про детскую книжку после истерики. Учительница нас спалила, утверждая, что она ребенок во втором классе не напишет полноценнее рецензию на книжку из десяти страниц.
Я присела на край кровати и погладила дочь по голове, торчавшей из-под одеяла:
— Сонечка, вставай. Малыш, просыпайся.
Соня нехотя потянулась и посмотрела на меня сонными глазками. Ее длинные волосы спутались и валялись по всей подушке. Чувствую, сегодня у меня будет много проблем с их расчесыванием. Однажды мы сломали расчёску. Помимо характера Соня унаследовала папины кудряшки, которые зачастую доставляют нам обеим кучу проблем, но они до безумия густые, блестящие и шелковистые. Поэтому я приучила Соню заботиться о своей шевелюре. Моя дочь — маленькая русская красавица без преувеличения.
— Мам, чего? — пробормотала Соня и нехотя разлепила глаза.
Она посмотрела на меня своими голубыми глазками и хотела их закрыть, но я усадила её на кровати, чтобы не дать этому сонному человечку уснуть назад.
— Ты сегодня не идёшь в школу, а может быть и завтра. — тяжело вздохнула я и собралась с мыслями в минутной паузе. — Твой дедушка умер. Нужно лететь в Россию на похороны. Ты хочешь поехать со мной или останешься в Штатах?
— Это тот, который дипломат? Который к нам на отдых во Францию приезжал в прошлом году? — немного удивилась Соня. — Как? Когда?
— Я не припоминаю, чтобы у тебя было много дедушек. Был всего один. — сказала я и потёрла разболевшийся висок. — Сегодня от сердечного приступа. Малыш, тебе нужно решить. Я улетаю сегодня.
Соня задумалась. Заплакала. Папа хорошо знал мою дочь. Им не доводилось встречаться к. Он приезжал в Америку, когда мы только-только обживались в новой стране, потом звонил часто. Между ними так и не появилось тесной связи. Откуда же ей взяться? Мы редко виделись, много общались. Не самые лучшие отношения близких людей. Сейчас мне даже досадно, что у них не хватило времени узнать друг друга получше. Да и у меня тоже. Хотя кроме досады я больше ничего не чувствую. Наверное, если бы мне позвонили и сообщили, что что-то с Кириллом, я бы урыдылась и билась в истерике, а сейчас была бы уже в аэропорту. Одни словом, безумная я.