#Розовым мелом
Шрифт:
Первое желание – треснуть его по роже зонтиком, висящем на крючке. Вторая – собрать манатки и свалить в неизвестном направлении. Если первое ещё можно было как-то оформить, второе точно не предоставлялось возможным. Некуда мне идти. С подругами голяк, парня в наличии больше уже не имеется. Остаётся вокзал. Или в клубе ночевать, но вряд ли охрана разрешит.
– Как же ты меня бесишь! – разъярённо вырываю у Князева лифчик.
– Я тебя? – саркастично хмыкает тот. – А ты меня? Вы только посмотрите, как
– Я и так у себя дома, придурок!
– Вот здесь бы я с тобой не согласился. Ты нахлебница, которая решила, что у неё есть какие-то права.
– Слушай, ты меня достал! Не мог дальше оставаться у себя там за океаном? Знал бы, как спокойно без тебя жилось!
– Догадываюсь, но ничего не поделаешь. Всё. Закончилась лафа, принцесса. Я здесь и в ближайшее время никуда не денусь. А ты совсем одна, без защиты, – вот это улыбочка. Гиены так улыбаются, когда обещают жертве, что не сделают ей больно. – Знаешь, что это значит? Что ты полностью в моей власти.
Боже, дай мне сил выдержать и не утопить его башку в унитазе. Вдох-выдох, Крамер. Вдох-выдох.
– И чего же ты от меня хочешь? – моя челюсть стиснута так, что зубы пойдут трещинами.
– Для начала можем закончить то, что не успели, – многозначительно подмигивает мне Илья, оттопыривая языком щеку – неприличный жест, намекающий ясно на что. – Теперь то менеджер за нами не подглядывает.
Фу, блин. Он серьёзно?
– Я сейчас блевану.
– О, у тебя настолько паршиво с практикой? Ну ничего, поднатаскаем, – эта сволочь в открытую измывается. Вдох-выдох, Крамер. Вдох, мать его, выдох.
– Ты идиот.
– Ну а что такого? Не чужие ж люди.
А-а-а! Ненавижу!
– Ну давай. Снимай штаны, – киваю я на его джинсы, демонстративно скрещивая на груди руки. Если бы не лифчик, смотрелось бы вполне себе грозно.
Ха. Что, не ожидал? Не собираюсь я под твою дудку плясать, тупое ты существо. Неужели ещё не понял?
– Думаешь, не сниму? – опасно щурится Илья.
– Почему же. Твоей соображалки хватит. Ты ею никогда не отличался.
Вот, шутки кончились. Мальчик уязвлён. Ой-ей-ей, бедняжка. Щас ещё как заплачет, и что мне потом с ним делать?
– Не подскажешь, сколько дают за убийство?
Эм… это риторический вопрос?
– Предумышленное? Или в состоянии аффекта? Огорчу, тебе светит по полной. Моськой не вышел. Слишком на уголовника похож.
Тут, конечно, кривлю душой. Моськой-то он как раз и вышел, это с характером жёстко пролетел. При раздаче явно бракованный подсунули. А так, несмотря на всю мою к нему неприязнь, глупо отрицать очевидное – сам по себе Князев весьма привлекателен. Особенно сейчас, поработав над физической формой. А работу это видно невооружённым глазом.
Да и без этого природа щедро его наградила, передав
Стыдно признаться, но мелкой, лет в тринадцать, он мне нравился. О-о-очень. Я даже думала, что влюбилась. И это несмотря на унижения с его стороны и постоянное подстрекательство одноклассников, которых он науськивал дружить против меня.
Наивная дурёха мечтала порой по ночам, что всё это его поведение только из-за взаимной симпатии. Мол, в один прекрасный день он ка-а-ак признается мне в любви, да и заживем мы долго и счастливо… Отпустило, конечно, быстро. Тяжело быть влюблённой в того, кто ежедневно доводит тебя до слёз.
Но и со слезами я научилась быстро справляться, а теперь вот с какого-то боку-припёку вынуждена мириться с плоскими скабрезными шуточками. О времена, о нравы.
– Крамер, на твоём месте я бы сильно не нарывался, – холодно замечает Илья.
– А то что?
– Ты же не хочешь, чтобы твои увлечения всплыли наружу? Кроткая и тихая Зои, умница, медалистка… и вдруг такая ипостась. Позорище на всю семью… – следом театральная пауза. Видимо, чтобы я успела задрожать в подобострастном трепете. – Но если будешь послушной, обещаю, родители не узнают.
Приплыли, сушите вёсла. Дальше вплавь.
– Да ладно? – я аж приобалдеваю. – Реально шантажировать меня решил?
– А что, получится?
Разве что в твоих похабных мечтах, извращённое ты чудовище!
– Ну попробуй, узнаешь, – с вызовом вешаю ему лифчик на шею на манер шарфика. – Оставь себе. Тебе же так понравилось ковыряться в моём белье. Можешь даже примерить, – заканчиваю нафиг этот тупой разговор и ухожу в свою комнату, которую выделили в моё пользование после переезда много лет назад. Когда стало понятно, что в одном помещении мы с этой злобной квакающей уткой никогда не уживёмся – либо он меня, либо я его, но кто-то кого-то точно бы придушил во сне.
– Стерва, – прилетает мне на полпути.
– А ты просто жалок, – громко захлопываю дверь. Жаль замков нет, по ходу придётся врезать. Мелкими было как-то невдомёк, а потом он уехал в училище и редко когда появлялся дома. Да и родители были всегда рядом, чтобы его угомонить. А теперь вот мы вдвоём… и это чё-то стрёмно. Ещё ж зарежет ненароком, обставив всё как несчастный случай.
Не одна я об этом подумала.
– На твоём месте я бы в этой квартире не задерживался, – доносится мне приглушённо с той стороны. – Ты ведь понимаешь, что я превращу твою жизнь в ад?