Розовый слон
Шрифт:
– Не знаю. Нет, наверное. Слезы ведь теплые. С ними морозу не сладить. Женщина сжала ладошку в рукавичке в своей ладони, а по щекам у нее побежали теплые слезы.
Розовый слон
– Виталик, просыпайся, Виталик! – Марина дернула брата за пятку, торчащую из-под одеяла.
– Отстань, дурында! Я сплю, не видишь, что ли?
– Да хватит тебе, ругаешься, я тебе такое скажу! – девочка посмотрела на стриженый затылок с оттопыренным ухом. – А теперь не скажу! – Марина обиженно легла на свою кровать и накрылась одеялом с головой в ожидании. Она знала, Виталик проснулся и переваривает информацию,
– Марин! Ты чё меня разбудила?
– Ничё! Следующий раз будешь вежливым!
– Марин! А чё я такого сказал?
– Дурында! Я тебя просила! Не обзываться!
– Да это нормальное слово! Рында – это на корабле! В нее бьют, когда зовут на обед или по тревоге. А ты, Марина, орёшь, погромче рынды!
– Хватит! Рында это рында! А ты сказал – ду-рында!
– Так ты кричишь громко, как две рынды. – Виталик высунул из-под одеяла свое круглое лицо. Ду – две! Чего непонятного?
– Ладно! Прощаю! Виталь! – Марина высунулась из-под одеяла, зашептала, смешно выпучив глаза. – Наша мечта сбывается!
– Чё, у каждого своя комната? Мама ничего не говорила!
– Да какая комната! Мечта! Главная!
– На Байкал едем летом?
– Какой Байкал? Никакого Байкала! К бабушке, в деревню, на огород!
– Марина! Отстань! Все! Мечт больше нет!
– Как нет? Ты забыл? Помнишь, маленькие, в садике о чем мечтали?
– Не помню!
– Тоже мне, близнец! А еще говорят, одинаковые! Даже мечту нашу главную запомнить не можешь.
– Ты про слона, что ли? – Виталик сел на кровати.
– Про слона.
– В Африку едем? Вместо огорода с морковкой?
– Африка едет к нам.
– Как это?
– А так! К нам приезжает зоопарк. На две недели!
– Как это? – Виталик подскочил, как мячик, одеяло, словно флаг, взвилось к потолку. – А может, слона там не будет?
– Как без слона? Зоопарк без слона? – Марина возмущенно швырнула в брата подушку. – Будет, обязательно!
Подушка пулей полетела обратно, Маринка ловко увернулась, схватив ее на лету.
– Поедут они в наше Яркино! Очень им надо возить животных по посёлкам.
– Значит надо, раз приезжают! – подушка на обратном пути заехала Виталику прямо в ухо.
– Всё! Хорош. От мамы достанется. (Виталик всегда был миротворцем.) Ты точно, не шутишь?
– Разве с мечтой можно шутить? Не шучу.
– А когда пойдём?
– Пойдем, после школы.
– А что они едят?
– Да все. Бананы, овощи, траву.
– Какая сейчас трава? Сено, как коровы жуют. Сено. Надо у Елены Геннадьевны спросить, можно ли им сено?
– Купим бананов. У мамы денег попросим.
– А ты помнишь нашу песню?
– Жил на поляне розовый слон?
– Ага.
– Помню, конечно! Только теперь это бы пели по-другому! – Виталик отбросил одеяло, встал посреди комнаты и в стиле рэп стал проговаривать быстрым речитативом:
Вот жил на поляне розовый слон,
Очень розовый, очень слон,
Был тот слон, очень розовый слон,
В обезьяну влюблен, очень влюблен!
Обезьяна любила очень любила
Зеленого страшного крокодила!
Марина, громко хохоча, вскочила постели и стала пританцовывать рядом с братом. Они, хоть и близнецы, совершенно разные. Виталик круглолицый, с конопушками, ушки торчком, а Марина тоненькая, хрупкая, с карими глазами и прозрачной, нежной, как у фарфоровой куклы кожей. Они учились в третьем классе, и с момента своего рождения уже девять лет не расставались ни на час. Иногда ссорились,
Маринка стала собирать картинки, открытки, календарики со слонами. Всё своё богатство она хранила в коробке. В первом классе она даже подготовила сообщение про слонов на урок по окружающему миру.
А Виталик их рисовал. Сначала просил у Марины картинку и через стекло, старательно переводил контуры на листок бумаги в клеточку, а потом, уловив закономерность линий, крепенькой своей ладошкой с зажатым в ней обкусанным простым карандашом, рисовал слонов запросто – больших и маленьких, слонов-воинов и слоних в ярких попонах, слонов, таскающих бревна, слонов, друг за другом бредущих к водопою. Фантазия его так разыгралась, что следующими стали слоны-футболисты, байкеры и даже слоны-борцы сумо. Марина любила разглядывать его рисунки, пыталась раскрасить цветными карандашами или фломастерами и пополнить свое богатство, но Виталик рисовал их на каких-то клочках бумаги, то оборванных вкривь и вкось листочках из тетради, то на альбомных, и яркой Марининой коллекции они не годились. Правда, однажды, на уроке рисования Виталик нарисовал слона в Маринкином альбоме, а она раскрасила его под хохлому – ярко и празднично. Они как раз знакомились с народными промыслами.
Алла Ивановна долго добивалась от них лепестков и завитков. Было скучно, пока Маринка не решила украсить подарок Виталика хохломскими узорами.. Исконно русский наряд очень понравился африканскому гостю. Он победно затрубил, вскинув хобот, и мелодия его победной песни зазвучала в Маринкином воображении «Калинкой-малинкой».
Слон под хохлому поверг учительницу рисования в ужас. Слон сразу же перестал петь, когда под его лапой серой мышью нарисовалась тройка.
С тех пор рисование перестало нравиться Маринке еще больше.
У мамы за стеной зазвонил будильник. Она постучала кулаком по стене – вставайте. Это была привычная игра. Марина должна была стукнуть один раз, если она проснулась одна, и два раза, если Виталик – величайшая соня – открыл хотя бы один глаз. На этот раз два стука маму явно порадовали. Через минуту она заглянула в их комнату.
– Итак, если сегодня собираетесь в школу без шума и пыли – идём в зоопарк.
– Ура!! – завопил Виталик, сделав вид, что услышал про зоопарк впервые.
– Пойдем. После школы. Я уйду с работы чуть пораньше, заберу вас с продленки.
– Мам! А там какие звери?
– Не знаю, разные. Волк, обезьяны, олень точно есть.
– А слон?
– И слон.
– А на чем их перевозят?
– Специальные фургоны, как клетки на колесах.
– Им же там плохо!
– Почему плохо? Они привыкли.
– Кто же об этом знает? Они ведь не скажут?
– Не скажут. Хотя я с вами согласна. Что хорошего томиться в тесной клетке?
– Но мы все равно пойдем?
– Пойдем. Оденьтесь потеплее. На улице холодно.
***