Розы для возлюбленной
Шрифт:
Так часто, как это было только возможно, он пытался забыть Сьюзен, выбросить ее из своей головы. Иногда ему даже это удавалось, и на несколько часов он обретал покой и спокойно спал ночью. Только это позволяло ему продолжать жить, заниматься повседневными делами так, как делали это остальные люди.
Любил ли он ее по-прежнему или уже только ненавидел? Ответить на этот вопрос определенно он не мог. Она была такой красивой с ее светящимися насмешливыми глазами, пышными черными волосами, губами, которые могли то растянуться в призывной улыбке, то вдруг через мгновение изобразить капризную
В его памяти навеки остался эпизод их последней встречи, то, как она выглядела в последние минуты ее жизни. Она сначала страшно разозлила ею, а потом вдруг повернулась спиной.
И вот теперь, спустя одиннадцать лет, Керри Макграт никак не желает оставить Сьюзен в покое. Задает все новые и новые вопросы! Так не может дальше продолжаться. Ее необходимо остановить.
Пусть еще одна смерть окончательно похоронит тех, кто умер раньше. «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов», — так звучит старая поговорка, и она все еще справедлива. Ее надо остановить во что бы то ни стало.
СРЕДА, 11 ОКТЯБРЯ
1
Привычным движением руки сверху вниз Керри разгладила юбку своего темно-зеленого костюма, поправила обвивавшую шею тонкую золотую цепочку, пробежала пальцами сквозь светлые, средней длины волосы. Вся вторая половина этого дня казалась ей теперь некой сумасшедшей гонкой. В два тридцать она выбежала из здания суда, вскочила в машину, заехала за Робин в школу, потом пробиралась сквозь плотный поток автомобилей по 17-й и 4-й автострадам из Хохокуса к мосту Джорджа Вашингтона, а оттуда — в Манхэттен, чтобы в конце концов с трудом припарковаться у нужного дома и успеть-таки влететь в приемную доктора Смита к четырем часам — назначенному для Робин времени приема.
После всех этих испытаний у Керри остались силы лишь на то, чтобы неподвижно сидеть, ждать вызова в смотровой кабинет и надеяться, что ей разрешат все же быть рядом с Робин, когда той начнут снимать швы. Медсестра, однако, осталась непреклонной:
— Во время подобных процедур доктор Смит не позволяет никому находиться с пациентом в смотровой, кроме медицинского персонала.
— Но ведь девочке всего десять лет! — запротестовала было Керри, но тут же замолчала, вспомнив, что должна быть благодарна тому обстоятельству, что именно доктора Смита вызвали в больницу после несчастного случая, происшедшего с Робин. Сестры больницы «Святого Луки — Рузвельта» заверили тогда Керри, что Смит является великолепным хирургом, прекрасным специалистом в области пластической медицины. Работающий в отделении скорой помощи врач вообще назвал его настоящим «чудотворцем».
Размышляя о событиях недельной давности, Керри вдруг осознала, что ей все еще не удалось оправиться от шока, причиненного тем ужасным телефонным звонком. В тот злополучный день она задержалась после окончания работы в своем кабинете в здании суда в Хахенсаке. Готовилась к разбирательству одного дела об убийстве, в котором должна была выступать в роли обвинителя. Поработать сверхурочно ей позволило в тот день лишь то, что отец Робин и ее бывший муж Боб Кинеллен неожиданно вызвался сводить дочь в нью-йоркский цирк «Бит эппл», а затем еще и угостить где-нибудь в ресторане обедом.
Злосчастный звонок раздался в шесть тридцать вечера. Звонил Боб.
Вспоминая тот страшный вечер, Керри тряхнула головой. Так она словно бы вновь попыталась выбросить происшедшее из памяти: и агонию своей бешеной езды на машине до Нью-Йорка, и сотрясавшие ее грудь на всем пути испуганные сухие всхлипы, и то, как губы ее, не переставая, шептали одно лишь слово — «пожалуйста», — в то время как в мыслях она каждый раз договаривала молитву до конца: «Пожалуйста, Боже, не дай ей умереть! Она — все, что у меня есть! Пожалуйста, она еще совсем ребенок! Не забирай ее у меня…»
Когда Керри добралась, наконец, до больницы, Робин уже отвезли в операционный блок. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как в напряжении замереть в зале ожидания. Рядом уселся Боб — вроде бы он был с ней, но, на самом деле, совсем не с ней. У него уже давно появилась новая семья — жена и двое детей.
Керри и сейчас, неделю спустя, могла с легкостью вспомнить и пережить чувство огромного облегчения, охватившего ее, когда в зале ожидания, наконец, появился доктор Смит, сказавший весьма официальным и каким-то даже снисходительным тоном:
— К счастью, порезы на кожном покрове не оказались глубокими. Поэтому со временем у Робин не останется на лице никаких следов. Тем не менее я хотел бы еще раз осмотреть ее в моем частном кабинете где-нибудь через недельку.
Как выяснилось, порезы на лице действительно были единственными повреждениями, полученными Робин. Девочка вообще очень легко оправилась от происшедшего. Даже в школе она пропустила всего лишь два дня занятий. В какой-то мере она даже гордилась бинтами, которые вынуждена была носить. И только сегодня, по пути на повторный осмотр у доктора Смита, она спросила у матери немного испуганно:
— Мам, а у меня правда все будет в порядке, а? Ну, на лице не останется ничего такого, некрасивого?
Робин была красивой девочкой, вся в отца — большие голубые глаза, высокий лоб, четкие, «скульптурные» черты лица. Керри принялась горячо убеждать дочь, что «ничего такого, некрасивого» на ее личике, естественно, ни в коем случае не останется. При этом она надеялась, что слова ее звучат достаточно уверенно. И вот теперь, в приемной доктора Смита, оставшись наедине с то и дело охватывающими ее страхами за судьбу дочери и пытаясь хоть как-то от них отвлечься, Керри пыталась оглядываться вокруг с нарочитым вниманием. Помещение было обставлено со вкусом: здесь стояло несколько диванов и стульев, обтянутых приятных тонов материей, удачно украшенной мелким цветочным узором. На красивые ковры падал мягкий свет ламп.
Среди прочих пациентов, ожидавших своей очереди в приемной, Керри обратила внимание на женщину, спокойно сидевшую с повязкой, полностью скрывавшей нос. На вид ей было чуть больше сорока. Другая посетительница, не в пример первой, заметно волновалась. Она то и дело повторяла, обращаясь к сопровождавшей ее симпатичной подруге: «Теперь, когда я уже тут, я, конечно, благодарна тебе за то, что ты все же заставила меня прийти. Да и твой пример у меня все время перед глазами: ты выглядишь просто сказочно!»