Розы в декабре
Шрифт:
Фиона кивала с отсутствующим видом. Она размышляла о том, мог или не мог Роберт
Кэмпбелл застрелиться. Потом встала с кресла, затянула потуже пояс халата и
сказала:
— Я сделаю что-нибудь горяченькое. Я, собственно, для этого сюда пришла.
Эдвард пошел к камину вместе с ней:
— Чайник поет. Я сделаю чай. Можем съесть ваши лепешки.
Было что-то нереальное в том, что оба сидели у огня в столь поздний час, вооружившись длинными вилками для тостов, глядя в огонь на подрумянивающиеся
лепешки, выхватывали их с пылу с жару, мазали маслом и ели.
— Это ведь мужской халат? — спросил Эдвард.
— Да. Папин, — с улыбкой кивнула Фиона. — Я не могу с ним расстаться. Когда мне
плохо, я всегда надеваю его. Будто он рядом… — Она сунула руку в карман, вытащила горстку табака, растерла его пальцами, высыпала обратно в карман и с
удовольствием понюхала пальцы. — Папа не выпускал изо рта трубку. Разве что в
церкви во время службы.
— Вам было плохо?
Она молча посмотрела на него, и он спросил: — Отчего?
Она почувствовала, как кровь прихлынула к лицу, и потупилась.
— Я, кажется, догадываюсь. Дети вас замучили вечером расспросами о Матти. Этот
ваш Иан на ней женился?
Фиона не ответила. Неожиданно Эдвард взял ее за руку и легонько сжал тонкие
пальцы.
— Бедная маленькая Фиона, — проговорил он. — У всех у нас свои раны, правда?
Даже если произошедшее и ваших собственных рук дело, сердце от этого ноет не
меньше. Но вообще это ужасно — потерять жениха и лучшую подругу сразу. Вам, должно быть, очень одиноко. Странно, что вы не поехали к брату.
Их взгляды встретились.
— Ах, простите. Он же в Африке. А Матти иллюстрирует его книги.
Она кивнула:
— Они совсем недалеко от того места, где Гамиш.
— В таком случае понятно, почему вы решили уехать куда глаза глядят. Порой
дорого приходится платить за минуты слабости.
Фиона поймала себя на мысли, что ей ужасно хотелось бы рассказать Эдварду всю
правду. Но как он отреагирует? А что, если…
В этот момент дверь открылась и вошла мисс Трудингтон. Ее жиденькие волосы были
заплетены в две косички, на ней был невообразимый капот доисторических времен
из потертого шелка с невероятными драконами, под ним розовая фланелевая ночная
рубашка, а на вороте рубашки замысловатые кружева, достойные занять место на
выставке рукоделий. Она направилась к ним, останавливаясь по пути, чтобы
опереться на что-нибудь.
— Я услышала голоса и решила, что кто-нибудь из детей заболел.
Фиона подумала, что Эдвард ее сейчас выставит, но тот мягко успокоил бывшую
гувернантку:
— Нет Труди, это у мисс Макдоналд бессонница. Она пришла выпить чего-нибудь
горячего и тут наткнулась на меня. Вот мы и решили вместе выпить чайку. Не
присоединитесь?
После чая они отвели старушку в ее спальню. Эдвард тихонько закрыл дверь: — Очень удачно, что на вас такой немыслимый наряд. Будь это нечто игривое и
женственное, она выпучила бы глаза. Хотя уж не знаю, как это случилось, но она, кажется, держит вас за образец добродетели.
Фиона вся сжалась.
— Надо полагать, что я должна быть вам признательна, мистер Кэмпбелл, за то, что вы не разубедили ее в этом. — Теперь она была рада, что не поддалась своему
порыву.
Удивительно, как крепко она заснула, вернувшись к себе, и, хотя или, вернее, несмотря на то, что будильник прозвенел ни свет ни заря и впереди ждал
непочатый край дел, встала бодрая и свежая. По воскресеньям все в доме спали
дольше, так что не стоило их беспокоить. Быстро натянув бриджи, она прокралась
в комнату девочек и осторожно разбудила Викторию. Девочка открыла глаза, выскользнула из-под одеяла, схватила одежду, развешанную на спинке кровати, пошла с Фионой на кухню и уже там оделась.
Выпив по чашке какао с бисквитами, они отправились на конюшню. Виктория была
возбуждена, но в то же время деловита. Она успокаивала Фиону, у которой на
самом деле тряслись поджилки.
— Часа за два управимся, — сказала Виктория.
Для Фионы все это отдавало ночным кошмаром, но на сей раз у нее была цель —доказать Эдварду Кэмпбеллу, что она не из слабаков.
— Вообще, я как-то более привыкла водить машину.
Виктория рассмеялась:
— Не натягивайте так сильно поводья. Старина Хойхо и сам знает, что от него
хотят. И он считает, что вы его госпожа, хоть это и не так. Потом вы поймете, как это потрясающе. Я умею водить “лендровер”, мисс Макдоналд, но когда я
посылаю своего Старбрайта в галоп, у меня такое чувство, что это я сама создаю
скорость. На “ровере” это делает мотор.
Неожиданно для себя Фиона почувствовала, что уже не валится как мешок, а
подскакивает и опускается в едином ритме с пони. Ей даже удалось немного
расслабиться и взглянуть окрест на серые холмы, кораллово-розовое небо и
дремлющее озеро с мириадами фиордов.
Пони Виктории был привязан к забору. Она отвязала его, вспрыгнула в седло, крикнула Фионе, и они поехали вместе неторопливой трусцой. Сердце у Фионы