Розыгрыш или реальность
Шрифт:
Эол взял меня за руку и уверенно подвел к алтарю. Оба монаха одновременно подали нам кубки, и Бескрылый монах заговорил мягким, практически женским, голосом:
— Эол из рода Аноноркхад, ты привел эту женщину, чтобы открыть и закрепить вашу связь. Да свершится таинство! На исходе этого дня вы получите ответы на свои вопросы: стали вы едины друг с другом? Нашел ли ты свою Танату? Силы Храма рассудят вас. Амброзия в этих кубках очистит ваше сознание от посторонних мыслей и тревог, которые остались за порогом этого Храма, — он сделал приглашающий жест, чтобы мы осушили сосуды.
В каменном кубке плескалась жидкость, переливаясь перламутровым цветом,
Монахи проскользнули за нашими спинами и Младший Крылатый, заключив со спины Бескрылого в объятия, буквально выпал спиной вперед с порога Храма.
Но для нас двоих это уже не имело никакого значения, потому что мы ринулись в объятия друг друга, суматошно срывая свободные одежды с тела партнера. Такое долгое, томительное ожидание близости с тем, кого давно желал, сейчас будет награждено. Никто и что не стоит на пути между двумя влюбленными, даже не так, между двумя любящими, и без всяких церемоний принадлежащих друг другу.
Казалось, что все мое тело превратилось в сплошной оголенный нерв, чутко отвечающий на прикосновения любимого. Даримые мною ласки принимались с ответным восторгом во взгляде, в каждом жесте, в легкой дрожи, в сбитом дыхании.
Мы не занимались любовью. То, что сейчас происходило, более походило на безумие, на первобытную животную страсть. Хотелось буквально влезть под кожу такого родного и любимого, того кто был напротив, слиться с ним воедино. Чтобы не осталось этого «напротив», а стало одним целым, неделимым.
Сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Шум в ушах заглушал страстные стоны, которые разносились под сводом пещеры, дробясь и множась. Поцелуи перемежались с укусами. Острые ногти — когти оставляли царапины на белоснежной коже. Стерлась грань между человеческим и животным началом. И только в момент единения, когда Эол овладел моим телом, слепая страсть уступила место разуму и жажде другого типа, в момент которой доставить удовольствие партнеру — это самое главное и естественное.
Стон облегчения сорвался с уст обоих. Неимоверная нежность затопила меня и понесла на волнах чувственных ощущений. Отдать всю себя — разум, душу, тело ему — своему избраннику. Эта острая потребность возникла в глубине души, и появилась твердая уверенность, что в ответ получу то же самое.
Как только мы открылись друг для друга, Сила Храма окутала нас в серебристый кокон тепла и блаженства. Наши ритмичные плавные движения навстречу друг другу и взгляд глаза в глаза, который немыслимо отвести, казались самыми правильными и жизненно необходимыми. Если бы нас разделили в тот момент — мы бы перестали существовать.
Как я раньше жила без него? Без части себя?
— Эооол, — его имя на выдохе-стоне повторяла снова и снова.
Я почувствовала, как потоки силы клубятся вокруг нас и мягко касаются, словно хотят сшить наши ауры вместе, но прикоснувшись, теряют силу и опадают пыльцой вокруг нас. И чем ближе к финалу, тем более суматошно и хаотично движутся потоки, беснуясь, закручиваясь в водовороты, жалят мелкими разрядами, сталкиваясь между собой. Оргазм накрыл и, вспыхнув ярким живым светом, ослепил на десяток секунд, затем погрузил в темноту, оставляя после себя судорожно изогнутое в экстазе тело. Это было обоюдное
Пробуждение было… одиноким и холодным. Я открыла глаза и поняла, что рядом нет родного, успокаивающего, и уже привычного тепла от тела мужа.
Приподнявшись на локтях, огляделась. Все та же пещера, но сейчас она освещалась робкими утренними косыми лучами. Эол стоял вполоборота у выхода, уже полностью одетый, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди. Его взгляд был направлен в себя. Меж бровей появилась глубокая морщина, свидетельница горьких дум.
Меня словно ушатом холодной воды окатило от осознания того, что ритуал не прошел так, как нужно. Все внутри сжалось до боли, от спазма в горле я не могла и слово выговорить. Глаза жгли подступающие слезы. Судорожно начала натягивать одежду, путаясь в рукавах и штанинах из-за нервной дрожи в руках. Смотреть в сторону Эола было страшно. Трусливо хотелось закрыть глаза, а лучше поплакать, скуля и причитая, но я только стиснула зубы, шире открыла глаза, чтобы ни одна слезинка не скатилась по щеке. Прокрутила в голове весь ритуал, и в результате пришла к неутешительным выводам.
— Эол, — мой голос сдавлено пискнул высокой нотой.
Мужчина повернулся ко мне. На губах скользнула грустная улыбка, не затронувшая глаза, которые смотрели равнодушным взглядом.
— Не Таната, — констатировал он факт ровным безэмоциональным голосом.
В этот момент я поняла, что он разочаровался и потерял надежду на обретение своей Пары предназначенной Мирозданием. То, чего я опасалась, случилось. Мои страхи ожили в реальности. Я влюбилась в того, кто в любой момент может оставить меня, если найдется та самая-самая. Но как же все это не правильно! Всё, что мы чувствовали друг к другу не могло быть поверхностным и придуманным. Ведь я люблю его искренне, глубоко и по-настоящему! И то, что я видела в его глазах, когда он смотрел на меня, не может быть чем-то не таким же сильным…
Робко подошла к нему и погладила по крепкому плечу, привлекая внимание, и желая ощутить тепло любимого. Мысли каким-то бурным потоком проносились в голове. Какие же слова нужны ему, чтобы он понял что мы можем быть вместе?
— Знаю, как много значил для тебя этот ритуал, но для меня ничего не изменялось. Я люблю тебя, Эол. Полюбила с первого взгляда, хотя и боялась что не стану для тебя предназначенной… Ты же для меня единственный выбранный мною и оттого самый желанный, как был до путешествия сюда, так и остался. Я ни о чем не жалею. Мне не нужно божественное подтверждение того, что я итак знаю. Ты мой, а я твоя — в каждом взгляде, движении, глотке воздуха, в мыслях, мечтах и желаниях. Разве ты не тоже самое чувствовал? Вспомни, за что ты полюбил меня и пустил в свое сердце. Только потому что считал меня Танатой? Или потому что я — это я? Ответь себе, не мне, готов ли ты оставить меня ради другой, чтобы здесь пройти с ней такой же ритуал, как прошли мы вчера? Ласкать ее, обнимать, прикасаться так же, как ко мне?
Эол не шевелился, не делал попыток как-то смягчить ситуацию. Я, как маленький ребенок, тянулась, чтобы заглянуть в его глаза и увидеть там то, что притягивало меня всегда — ответную любовь, а находила лишь растерянность и обиду. На кого, любимый мой, ты обижен? На своих Богов Мироздания или на себя, а может на меня, что не оказалась той самой? Мой самый разумный и сильный духом муж, сейчас был как потерявшийся ребенок, заблудившийся в лабиринте предрассудков и установок. Горько разуверяться в своих мечтах.