Рубеж
Шрифт:
— Мне повезло, — сказала я. — После рассказа о вражеских агентах моя семья, похоже, убеждена, что наш отдел принадлежит к обороне улья. Родители настолько прилежны, что, в любом случае, не сочли бы мою работу в силах законопорядка проблемой. Мне просто надо продолжать скрывать свою телепатию.
— Итак, возможные семейные проблемы означают, что нашим людям просто необходимо дать перерыв на Новый год, — заключил Лукас. — Для некоторых из них это последний шанс спасти отношения с близкими.
— Конечно, не последний, — запротестовала я.
— Боюсь, в большинстве случаев да, —
Он помолчал.
— Именно поэтому операция Мортона назначена сразу после Нового года, а не во время праздников. Когда те закончатся, у нас неизбежно появятся люди, скорбящие о потере семей. Мы не можем рисковать, чтобы те, кто окажется в ситуации Калеба, начали винить в этом разрыве работу в праздничный период. Это подогреет горечь, ослабляющую удовольствие от лотерейных результатов, и причинит колоссальные проблемы и работникам, и всему отделу.
— Понятно.
Лукас резко перешел от полных предложений к сокращенной скорой речи, которой пользовался в разговорах со мной для экономии времени.
— Извинения.
— За что?
— Смутил тебя. Глупая неуверенность.
Обычно мне требовалась телепатия, чтобы понять Лукаса в таком режиме, но на сей раз было очевидно, что он имеет в виду.
— Твоя реакция на вопрос Базз, проведешь ли ты Новый год с моей семьей? — Я теснее прижалась к нему. — Это было не глупо. Пережитое тобой в детстве и на подростковом уровне, не могло не оставить шрамы. И в этих шрамах твоя сила и слабость. Они дали тебе чувствительность и эмоциональную стойкость, чтобы стать блестящим командиром-тактиком, но сделали ранимым в некоторых иных областях.
Лукас оторвался от меня, взглянул мне в лицо и пораженно поднял бровь.
— Сейчас не только телепат. Еще и аналитик!
— Я просто повторяю то, что мне сказал Гидеон.
Лукас рассмеялся и вновь прильнул ко мне.
— Ранимость настигает неожиданно. Особенно сейчас. Фактор Нового года.
— Что ты имеешь в виду?
Его лицо перекосилось от боли.
— Прочитай меня.
Я связалась с его разумом и увидела выложенное для меня воспоминание. Шестилетний Лукас проталкивается между гигантскими фигурами взрослых в праздничных одеждах, стоящими у экспресс-ленты. Доходит до мужчины в бордовом с золотом наряде и тянет его за руку. Мужчина грубо отталкивает ребенка.
— Я не знала, что твой отец ушел во время новогодних праздников.
«Отец ушел за месяц до Нового года. Я обнаружил, где он живет. Пришел на праздники в нужный район и нашел его как раз перед Новым годом. Пытался поговорить с ним. Большая ошибка. Нежелательное присутствие».
Обычно, когда Лукас вел со мной мысленные разговоры, его уровень предвысказанных мыслей выглядел четко организованным. Сейчас слова складывались в короткие дробные предложения, разделенные волнами эмоций.
— Если мы собираемся провести Новый год с моими родителями, — сказала я, — возможно, следует предупредить их, что для тебя это сложное время.
Лукас ответил не словами, а чувствами и образами.
Я нахмурилась.
— Очевидно, на подростковом уровне ты попал в особенно бессердечную группу. Уверяю тебя, мои родители отреагируют не так. Они будут очень милы.
Я поколебалась.
— Не уверена, что и Грегас будет мил, но не стоит о нем беспокоиться. Если он скажет что-нибудь бесчувственное, родители его заткнут.
Лукас выдавил короткий смешок.
— Можешь мне кое-что объяснить?
«Да?»
— Улей поощряет людей обрывать после лотереи старую подростковую дружбу, чтобы избежать проблемы зависти, — сказала я. — Понимаю, почему он не старается заодно подтолкнуть и к разрыву с семьей. Я бы не смогла справиться с потерей родителей, а Грегас… Ну, временами он действительно раздражает, но он мой брат.
Я пожала плечами.
— Но я не понимаю, почему именно в Новый год улей делает такой упор на семейные узы. Это кажется излишне болезненным для людей, оставшихся без семьи.
Сейчас уровень предвысказанных мыслей Лукаса выглядел безупречно организованным, а слова приобрели особый вкус, звук и цвет, означавшие, что он вытаскивает информацию из своего импринтинга.
«В улье существуют четыре празднества, разделенные равными промежутками времени. Праздник, Валентин, Хеллоуин и Новый год. Все четыре направлены на определенные жизненно важные цели 145a05. Поддержание населения улья. Снижение числа людей повредит производительности и приведет к социальной нестабильности».
«Празднества-близнецы — Праздник и Хеллоуин — подчеркивают опасность Внешки и надежность улья, отговаривают людей пользоваться правами по межульевому договору и переезжать в другие города. Валентин способствует углублению романтических отношений и их переходу в долговременную связь. Новогодние празднества концентрируются на преемственности семей, собирая вместе нынешние поколения и формируя мысли о символах новой жизни и будущих поколениях».
Я моргнула.
— Хочешь сказать, Новый год призван подтолкнуть пары к рождению детей?
Лукас вновь заговорил вслух.
— Да.
Я вернулась в свою голову, чтобы переварить информацию.
— Никогда раньше не задумывалась о проблеме населения, но это должно означать, что всем в улье надо непременно вырастить стандартных двоих детей. Не уверена, что это работает. Несмотря на день Валентина и Новый год, есть люди, которые не хотят потомства.
— Есть и другие, у кого больше двоих детей, — ответил Лукас.
— Да, но их недостаточно. Когда я училась в школе, больше двоих детей было только в семьях, где вторая беременность закончилась близнецами.
— Ты училась в школе на двадцать седьмом уровне, — заметил Лукас. — Обычная семья на большинстве уровней улья подразумевает двоих малышей, но граждане десяти элитных уровней считаются обладателями более ценных генов. Улей поощряет их создавать большие семьи, предлагая стимулы, например, квартиры большего размера. Поэтому на верхних десяти уровнях распространены семьи с тремя детьми.
Он помолчал.
— Меган еще не обсуждала с тобой проблему размера семьи?
Вопрос привел меня в замешательство.