Рубежи
Шрифт:
Мигель… Мигель… Всюду он. А вдруг это из-за него она не может вырваться из этого злосчастного поместья? Что если, это он каким-то образом удерживает ее здесь?
И сама же опять рассмеялась в ночной тишине.
— Быть такого не может! Мигель бы не стал. Он же мой друг…
Он добрый, милый, умный. Всегда поддерживает. И улыбка у него такая теплая…
«Нужно просто найти его и поговорить!» — Мила загорелась идеей и, крутанувшись в воздухе, ловя поток ветра, метнулась в сторону, чтобы выбрать «правильный» угол обзора. Сделала глубокий вдох, на мгновение замерла и медленно выдохнула,
Смахнула ладонью лишние цвета, оставляя только темную «краску» стен, блеклые пятна окон и рыжие точки светящихся силуэтов людей внутри.
Вскинула голову, как обычно делала, оценивая наброски своих работ.
Рыжие точки озаряли «холст» — кто-то ярче, кто-то бледнее. Некоторые были вообще едва видны, но Милу они не интересовали. Лишь две приковывали взгляд, что отличались от стальных: одна ярко-синяя с едва различимыми каплями алого, другая — золотистая с рыжими вкраплениями.
«Мигель! — отстраненная и опять почти чужая мысль, полная радости. — Вот он!»
Еще взмах руками-крыльями, включение прежних красок, и вот уже Мила прячется на почтительном расстоянии, чтобы слышать и видеть, но не выдать свое присутствие.
На веранде их двое — Мигель и (конечно же она, кто же еще!) Шанкьяхти.
— Я вообще просто хотела извиниться! — Мила услышала расстроенный голос Шанкьяхти и замерла, прислушиваясь, чтобы ничего не упустить. — Извиниться, а не выслушивать снова твои нравоучения! Ты совсем не умеешь прощать, да?
Девушка казалась взволнованой и искренней, Мигель же оставался сдержанным. Он окинул Шану хмурым взглядом и отвернулся, не желая поддерживать с ней зрительный контакт.
— Умею… — сухо произнес он. — Но твое баловство…
— Да я все поняла! — выкрикнула Шанкьяхти и сквозь зубы добавила: — Мадар чуд…
«Кажется, это какое-то ругательство…» — вспомнила Мила, но не смогла точно определить какое именно.
А вот Мигель, кажется, чужую брань опознал, потому что смерил Шану суровым взглядом, но тут же немного смягчился, заметив, как дрожат у нее руки, как поблескивают в свете луны влажные от подступающих слез глаза.
— Я так устала, — сказала она, делая шаг навстречу. — Я не… Я не подозревала, что держать ее в узде будет так сложно. Еще и это место… — она всплеснула руками. — В нем слишком много чужой энергетики, совсем не такой, как в Авекше!
Она подошла еще ближе, но Мигель остался неподвижен и не удержался от язвительного замечания:
— В Питере было по-другому?
Она же, игнорируя холод в его тоне, продолжила, женственно пожимая плечами:
— По крайней мере не так жарко… Там было чем… восстановить силы…
И теперь Мигель повернулся к ней, из-за чего они оказались совсем близко друг к другу.
Мила затаила дыхание, и Шана, казалось, тоже. Она смотрела в пол, боясь поднять взгляд на Мигеля, а пальцы, перебирающие край ремешка с талии, выдавали волнение. И тут произошло то, чего Мила никак не ожидала. Мигель полез в карман брюк, вытащил ключи и поднял вверх брелок, демонстрируя его Шане. Нажал на кнопку и, выскочившим из него маленьким лезвием, порезал
— Хочешь? — насмешливо произнес он, поднося палец к губам Шаны. — Будешь?
От его вызывающего тона у Милы по коже побежали мурашки.
Шана подняла взгляд сначала на Мигеля, изучая выражение его лица, затем на руку, которую он держал так близко, но все-таки на расстоянии. В ее глазах промелькнули недобрые искры, затем они погасли, уступая место более игривым, хитрым огонькам.
У Милы замерло сердце, когда она увидела, как Шана не мешкая хватает Мигеля за руку и слизывает кровь с его пальца. Сначала медленно, одним только кончиком языка. Наслаждаясь, не торопясь. А затем впивается в него губами, не сдерживая себя.
— А ты вкусный, — шепчет она, и Мила замечает, что не только ее ошарашило такое поведение. Мигель тоже удивлен, и если не напуган, то…
То, что это такое? В его глазах…
Не желая разбираться в том, что она только что увидела, Мила взмахнула руками, и всплыла ввысь. И, напоследок обернувшись, чтобы убедиться, что ее не заметили, увидела, что даже если бы она проплыла сейчас мимо них — на нее никто не обратил бы внимания.
Шана и Мигель самозабвенно целовались.
Увиденное почему-то страшно ее разозлило. Мила взмахнула рукой, чтобы оттолкнуться, чтобы улететь куда-то подальше от этого зрелища, но вместо этого, дернулась вправо и…
Свалилась с кровати. Растрепанная, гулко дышащая, в прилипшей к телу шелковой пижаме. И не различая, где реальность, где сон, а где откровения, навеянные богиней Воды, вскочила на ноги.
«Это ведь у них уже давно! Уже точно не в первый раз!» — взбешенная этой мыслью, она схватила халат с кресла, наспех накинула на плечи и выбежала из комнаты.
Единственный способ все прояснить — застукать с поличным. Нужно добраться до веранды, тогда все станет ясно.
Особняк стал ее тюрьмой, но при этом — почти домом. Она уже изучила здесь каждый поворот и закоулок. Единственное, что мешало — полы халата цеплялись за все подряд, словно пытаясь замедлить. Затормозить. Не дать ей докопаться до истины.
Но Милу было не остановить! Даже попавшийся на пути охранник не смог ее удержать. Он встревоженно пошел за ней, когда понял, что она не собирается реагировать ни на какие доводы. Он даже, кажется, вызвал кого-то по рации, но Миле было плевать. Она неслась вперед, потому что только это казалось сейчас важным.
— Мила! — раздался позади голос Густафа Маркони. — Что опять случилось?
«О! Я расскажу тебе! Все расскажу! — подумала она. — Вот только поймаю этих голубков с поличным!»
— Да что черт подери происходит?! — не выдержав прикрикнул Густаф, когда на очередную его просьбу остановиться, она рассмеялась.
Выбежав на веранду, Мила с волнением огляделась. Первые несколько секунд не могла поверить глазам, потому что воркующей парочки нигде не было. Тогда она прошлась вдоль перил, перегнулась, посмотрела вниз.
Конечно же, никого рядом не оказалось. Кроме взволнованного Густафа и парочки парней из охраны.
— Это они! Он… — запинаясь, начала тараторить Мила. — Мигель! И эта… Шана! Это все они!