Рубежи
Шрифт:
Дэн не стал спрашивать, пробовал ли Тернер иногда спать, потому что сам вот не пробовал, хотя знал, что полезно. Вместо этого он повел незваного гостя на кухню, в которой, как вернулся, пользовался только кофе-машиной. И пока она трудилась, готовя им по американо, Дэн слушал рассказ Николаса про родителей, которым принадлежала когда-то эта квартира.
Колин Тернер был обычным человеком. Потому сообщество творцов сильно возмутилось, когда юная химера Элизабет Тэйлор выбрала его себе в мужья, а ее отец благословил их брак. О, нет, Мэйсон Тэйлор не был бунтарем, не поддерживал революционные взгляды о равенстве непотомственных творцов с родовитыми кланами, не выступал за права женщин, не пытался лезть в дела простых людей. Он смотрел на мир без иллюзий
Счастье молодоженов продлилось недолго. Сначала при загадочных обстоятельствах погибли родители Элизабет, затем Моррис Тернер умер из-за осложнений от гриппа. После покушения на жизнь Колина Элизабет обратилась за помощью к своему учителю — Айзеку Нилану, главе весьма влиятельного клана. Благодаря его заступничеству на несколько лет воцарилось спокойствие, и у Тернеров родился сын Николас. И все шло, казалось бы, хорошо, но Элизабет не забыла про смерть родителей и не верила, что Конклав Огня так просто успокоится. Когда у Ника в шесть лет пробудился дар целителя, чтобы защитить свою семью Элизабет Тернер заключила договор с Ямой и спустя месяц умерла.
После ее смерти тогдашний глава Конклава решил избавить мир от очередного полукровки, решив, что помешанный на химерах Айзек не станет вмешиваться. Айзек и не успел: в день покушения Колину удалось закрыть собой Ника, атаковать во второй раз у нападавшего не получилось. Он вспыхнул в тот же миг, когда атакующая руна достигла Колина. Но только нападавшим дело не ограничилось, как оказалось, одновременно с ним сгорела вся его семья, даже маленькие дети и старики. К ним присоединился весь клан главы Конклава Огня и два клана его ближайших советников. Элизабет знала, за что отдает жизнь.
Следующий глава Конклава Армандо Фернандес назначил опекуном Николаса Айзека Нилана и объявил о неприкосновенности мальчика, дав тому чуть больше свободы в своих действиях, чем у других творцов, не желающих жить в сообществе. Пришедший на смену Армандо Густав Маркони, несмотря на всю свою нелюбовь к полукровкам и непотомственным творцам, подтвердил статус Николаса и даже разрешил ему открыть свой фонд и клинику для помощи угасшим кланам, закрывая глаза на то, что порой там лечили обычных людей.
— Мать я почти не помню, а вот отец был для меня всем. В день, когда на меня напали, я уже умел плести простенькие исцеляющие руны, но ни одна из них не смогла бы помочь… В десять лет уже понимаешь, что помочь уже нельзя, вот только остановиться у меня не получилось. Если бы тогда не выкинуло в череду вероятностей, наверняка выгорел бы… И учить тебя было некому бы.
Обычно подобные откровения оказывались подводкой к не самым выгодным соглашениям или обещаниям, данные под влиянием эмоций от услышанного. Но Николас понимал, что сам Дэн находится в еще большем раздрае, чтобы с ним подобное сработало. Да и раз уж пришел, значит, на вчерашнюю ссору с Ильей решил, как минимум, закрыть глаза. Более того, пришел, значит, открыто признал, что помощь почти не разбирающегося в исцеляющей магии Дэна ему необходима, то есть появление Николаса в квартире равнялось призыву вернуться к обучению. И, наверное, стоило сразу без лишних разговоров согласиться еще там, в мастерской, но Дэн не сделал этого тогда, не торопился и сейчас. Весь рассказ он тупо пялился в черноту на дне своей кружки, а когда Николас замолчал, спросил не то, что хотел.
— Что тебе показал демон?
— Маму, — Ник пожал плечами.
«Вот почему фонд назван не в честь отца».
— И только?
— Это было ее условием. Одним из… Материнский инстинкт оказался сильнее магии, — он беззлобно усмехнулся. — Моя супруга это регулярно доказывает. Ты знал, что у детей творцов магия может пробуждаться даже в младенчестве? Хорошо, что до подросткового
Дэн впервые за весь разговор поднял взгляд от кружки и посмотрел Николасу в глаза, больше не кажущиеся ледяными. Это предложение… Не похоже, что он обманывает.
— Но разве?..
— Помнишь про череду вероятностей? У всего есть цена, Дэн. А Яма не всегда за свои услуги берет огонь, да и у Ланы забрал его не насовсем. Ценой для моей матери стала совсем не ее сила — Яма потребовал душу. Думаю, он еще до Агни, предыдущего Ключа Огня любил играться с реинкарнациями химер, видимо, сильно они его достали во вторую войну двух рек. Еще за мою защиту он заставил ее стать посредником между Ями и первым целителем, что попадет в череду вероятностей, который потом должен будет обучить тебя. Как будто им не обязательно стал бы я. В общем, когда химеры только получили свой дар от бога Огня, они плохо контролировали силу, часто выгорая. Река исцеляла их, но девы реки, несущие ее благодать и волю оставались в Ти Нагараме, и на поле боя приходилось обходиться самим. Так для своего мужа Виджая Ями изобрела две руны: Замок и Зеркало. Я не химера, потому переделал их под свою силу. Ты, думаю, поступишь также.
Чертовски заманчивое предложение! Только вот из него выходило, что демон с Ямой на пару либо заранее во всех подробностях знали, как все случиться, либо заставляли остальных поступать так, как им надо, а скорее всего и то, и другое. Демон Максвелла не просто вытаскивал творцов, зачерпнувших лишка огня, в череду вероятностей! Он перемещал с ними часть себя. И если человеку доставались лишь случившиеся с ним события, бог узнавал все. Вообще все. Вот только, если собрать воедино видения всех творцов, выпадавших в череду вероятностей в последнее время, пробелы в картине происходящего все равно останутся. А с рождением Дэна демону наверняка понадобилось больше информации, что рассчитать не только каждый его шаг, но каждое движение остальных творцов — любая случайность могла стать фатальной. И раз сам демон не может смотреть в череду вероятностей без вытянутых в оную творцов, ему понадобился тот, кто легко обойдет это досадное условие…
— Дэн, — рука Ника легла на плечо, сдавила. — Дэн! Прекрати по поводу и без пытаться зачерпнуть из Изначального! Ты если сам от него не сгоришь, то мозги себе сожжешь точно!
Он сначала услышал кипящие на дне кружки остатки кофе и только потом увидел, что руки окутаны густым пламенем, как для призыва стены огня.
— Прислушайся к себе! Это ведь даже не твоя ярость — это в тебе бурлит Изначальное Пламя.
Больших усилий стоило не послать Николаса куда подальше с его советами, а потом и впрямь погасить огонь на руках. Кружка все-таки выпала из пальцев, разлив по полу черную желчь самоненовисти. Дэн злился сейчас не на брата, да и вообще не злился — он пришел в ужас от того, что сделал год назад, и попытался скрыть свой испуг за яростью чужого пламени. Неосознанно пытался казаться солиднее, а по итогу вел себя как психующий подросток.
Рыжие лепестки отрывались с его рук, вспархивали вверх испуганными бабочками, садились на потолок и стены. Дэн потянулся к тлеющей внутри них магии, смял ее в грубое плетение общеоздоравливающей руны и кинул ту в Николаса. Тернер непонимающе посмотрел на него, потом качнул головой. Ну да, поспать все равно было бы лучше, но и огонь нужно потратить, желательно хоть с какой-нибудь пользой.
— Ник, тот парень из группы Ильи… Где он сейчас? Нет, я не собираюсь причинить ему или Илье вред, скорее наоборот. Я вчера его не только исцелил.