Рубин царя змей
Шрифт:
— Именно поэтому клан Эннариш до сих пор у власти? — тут же спросила девушка, вспоминая лекцию Шентарса, что он читал ей в карете по пути во дворец.
— Да, — кивнул Торриен, и его золотые глаза, глядящие в огонь, были абсолютно серьезны. — Однако, возвращаясь к нашей теме. Рубин является камнем царей не только потому, что имя Иль-Хайят означало “рубин”. Ведь на самом деле нашу богиню звали Ава, а не Илли. Но дело в том, что огонь, который могла создавать возрождённая Иль-Хайят, обладал особыми свойствами. По ее желанию он мог либо убивать, либо исцелять.
С этими словами Торриен шире распахнул пальцы, пламя на его руке стало ярче, больше. В нем вдруг начали переливаться разные оттенки, от голубого до зелёного. В итоге язычок вспыхнул, слепя глаза, и стал жгуче-оранжевым. А затем царевич сомкнул ладонь, окончательно его погасив.
— Дети, внуки и правнуки Иль-Хайят тоже могли управлять рубиновым огнем, — говорил Торриен. — Но постепенно пламя ее потомков меняло цвет на обыкновенный, жёлтый. И теряло свои волшебные свойства, оставаясь лишь жгучим и смертоносным. Все реже рождались те, кому повиновалась розовая стихия. Однако рождаться они продолжали только в клане Эннариш, потому и рубин остался символом царского рода.
Торриен наконец перестал говорить и внимательно посмотрел на Иллиану, что слушала его, едва не открыв рот.
— А сейчас кто из вашего рода умеет управлять рубиновым огнем? — спросила девушка. — Царь Аджансар?
Торриен покачал головой.
— Никто. Уже лет двести не рождалось ни одного истинного наследника Иль-Хайят.
Иллиана промолчала, хотя готова была задать ещё десяток вопросов. Чтобы переварить полученную информацию, ей требовалось время.
— Я выбрала ароматы! — сказала она тогда Лирриясу.
Лысый змей тут же отошёл от окна, где все это время стоял, и приблизился к столу. Склонил голову над столом, внимательно оглядывая выбранные бутыльки.
— Так, — протянул он. — Ты выбрала красный ягель, анемону, пыльцу серебрянки, масло Белорнской кубышки, побегов царского мака, а еще смолу златодрева…. Хорошее решение, — проговорил он, почесывая подбородок и ставя рядом бутылек с рубиновой пылью, которую нужно было добавить в любом случае.
— Ты забыл еще вот этот флакон, — Иллиана пододвинула к мастеру тот, в котором плескалась выжимка из змеиного корня.
Лиррияс вскинул на нее удивленный взгляд.
— Этот? — переспросил он, с некоторой опасливостью поглядывая на царевича.
— Конечно, — широко улыбнулась девушка и уверенно добавила: — Запах чудесный, а благословение Иль-Хайят мне не помешает.
Торриен едва заметно улыбнулся, давая понять, что раз она так решила, то ему все равно. А Лиррияс шумно втянул воздух ноздрями и аж покраснел от удовольствия, подгребая змеиный корень к остальным ингредиентам.
— Тогда у нас получается восемь нот, — рабочим голосом проговорил он, выставляя вперед пустой бутылек. — Это довольно много, но мы постараемся. Смотри, анемоны нужно положить больше всего. От пяти до десяти капель. Ее запах будет в центре, но он не сможет перебить остальные. Затем нужно добавить либо ягель, либо златодрево. На этот раз не более трех капель каждого. На твой выбор…
Так парфюмер постепенно рассказал ей про каждый аромат и про то, как не испортить итоговую композицию. Иллиана слушала внимательно, стараясь запомнить. И в самом конце, когда теория была получена, слегка дрожащими руками приступила к делу.
Лиррияс предусмотрительно отвернулся и отошел к окну. Торриен тоже встал чуть в стороне у нее за спиной, чтобы иметь возможность наблюдать за ней, но не видеть деталей.
— Это будет только твоя тайна, — шепнул царевич напоследок, поцеловав ее в чувствительную область за ухом.
И, если бы девушка не была так взбудоражена своим занятием, от этого жеста она наверняка забыла бы все на свете.
Через десяток минут аромат был готов. Иллиана радостно подняла флакон в воздух, предлагая царевичу и мастеру понюхать, что получилось.
Но оба лишь покачали головой.
— Нанеси себе на кожу, — сказал Лиррияс. — И плотно закрой бутылек.
Иллиана послушалась, все еще опасаясь, что вышла какая-то ерунда.
Запах ей нравился, но он был настолько необычным, нечеловеческим, что понять, хорош ли он, не выходило.
Лысый мирай скользнул к ней ближе и закрыл глаза. Крылья его носа затрепетали.
— Великолепно! — возвестил он и удовлетворенно посмотрел на нее. — Вышло просто прекрасно.
А через мгновение добавил:
— Вот, возьми цепочку, повесь на шею, чтоб не потерять.
Быстро и ловко прикрепил к узкому флакончику золотую цепь и протянул девушке.
— Спасибо, — улыбнулась Иллиана.
И в тот момент, когда мирай наклонился, чтобы передать ей бутылек, девушка вдруг услышала тихое:
— Аромат рубина тебе очень идет. Как и змеиный корень. Но я этого не говорил.
С этими словами Лиррияс подмигнул ей, поклонился и отошел на другой конец комнаты — прибирать свои масла и выжимки.
— Благодарю, мастер, — с ноткой властности сказал Торриен, обнимая Иллиану за талию. — Я в тебе не сомневался.
— Рад служить, шерисмирай, — спокойно поклонился наг, бросив короткий взгляд на Иллиану.
Девушка улыбнулась и, когда Торриен уже потащил ее к выходу, прошептала: “Спасибо”.
— А теперь пора отдохнуть, как ты думаешь? — с легкой хитрецой спросил Золотой змей, ведя ее куда-то по широкой каменной лестнице дворца.
— Было бы здорово, — кивнула она, мысленно считая, что на сегодня лимит сюрпризов исчерпан.
Но царевич, видимо, думал иначе.
Спустя некоторое время, оставив позади еще десяток коридоров, они попали в отдельно стоящее здание. Его внутренняя отделка отличалось от той, что Иллиане уже приходилось видеть прежде. Здесь повсюду был белый камень и золото. Гладкая молочная плитка на полу со вставками из жёлтого драгоценного металла. Голубовато-белые стены, на которых мозаикой были выложены разнообразные узоры удивительной красоты. Полуголые нагини с длинными распущенными волосами, человеческие девушки, на которых из одежды были лишь диковинные цепочки на груди и бедрах…