Рубин из короны Витовта
Шрифт:
Тут, под замком, городские улочки крутились-путались, и пилигриму пришлось малость поблукать закоулками, сворачивая то в одну, то в другую сторону, прежде чем он разыскал двухэтажный дом с острым фронтоном, украшенным аккуратно выложенным кирпичным узором. Двери дома выходили на улицу, и возле косяка для удобства висел на металлической цепочке деревянный молоток с длинной ручкой.
Проверяя, не случилось ли ошибки, пилигрим посмотрел на соседние здания, потом взяд молоток и, трижды постучав в двери, стал ждать. Вскоре засов лязгнул, и на улицу выглянул слуга.
– Что надо?
– Герр Мейстер дома? –
– Дома, – коротко ответил слуга и после некоторого колебания предложил: – Прошу, заходите…
В гостиной было холодновато. Пилигрим передёрнул плечами и только начал рассматривать убранство, как сзади послышалось:
– Ваша честь!.. Вы пришли сами…
– Как видишь, – отозвался пилигрим и, обернувшись, пристально посмотрел на хозяина.
Даже дома тот был одет в тёплую меховую куртку, из-за отворотов которой проглядывали полосатая рубашка и стянутый золотой цепочкой воротник. Однако его голова оставалась непокрытой и длинные седоватые волосы кудрями спадали на плечи.
Не зная, как угодить гостю, хозяин засуетился:
– Это такая честь, такая честь… – он показал на камин. – Может, разжечь огонь? Вы ж, наверное, продрогли…
– Нет, не надо, – с достоинством покачал головой пилигрим. – Мы, божьи паломники, должны стойко переносить все тяготы бытия… В отличие от ваших братчиков, мейстер.
– Ваша милость имеет замечания? – насторожился хозяин….
– Я только что встречался с настоятелем Фрауенкирхе. Он очень возмущён поведением братчиков. Это ж надо, вместо того чтобы показывать пример благочестия, они в день Святого Элигия непристойно буйствовали в каком-то трактире.
– Так, ваша милость, это правда, – сокрушённо согласился хозяин и тут же добавил: – Но вино также развязывает языки…
Пилигрим внимательно посмотрел на него.
– Удалось узнать что-то интересное?
– Так, ваша милость. Братчик Ганс Минхель напился пьян и выхвалялся приятелям, что заполучил «королевский камень».
– Это тот, который добавляет королям ещё больше власти и могущества? – спокойно уточнил пилигрим.
– Так, ваша милость, говорят, этот камень имеет необычную силу.
– В самом деле? – пилигрим скептически хмыкнул и спросил: – И откуда такая драгоценность взялась у какого-то там Ганса?
– Минхель заверял, что получил камень от самого цесарского радника, который заказал у него королевскую корону.
– А почему там только один камень? – теперь пилигрим заинтересовался по-настоящему.
– Камней там, я считаю, много, – пояснил мейстер. – А тот, большой «королевский», Минхель вроде как должен закрепить в самом центре. Только почему так, неизвестно, и для кого эта корона, тоже.
– Это понятно… Перед каким-то там Минхелем цесарский радник болтать не будет… – сам себе вслух заметил пилигрим и задумался.
То, что он только что услышал, было сообщением чрезвычайной важности, только хозяину пилигрим ничего обьяснять не собирался, наоборот, пустой болтовнёй отвлёк внимание мейстера, а потом, наказав напоследок как следует приструнить братчиков, ушёл.
Обратный путь пилигрима пролегал через рыночную площадь. Он тут был не впервые и, выбравшись из путаницы улочек на простор площади, сразу свернул вправо. Там, несколько в стороне, высилось сооружение, увидеть которое пилигрим считал своим долгом.
– Паоло Скаретти… Откуда?
– Отец настоятель сказал, что ваша милость обязательно подойдёт сюда. Вот я и ждал.
– Это хорошо, – пилигрим глянул на посох в руке Паоло и спросил: – Когда собираешься в обратную дорогу?
– Прямо сейчас, ваша милость, – монах почтительно склонил голову.
– С чем идёшь?
– Великий князь Литовский Витовт созвал можновладцев в Луческ. Договариваются насчёт общей борьбы с турками.
– Мне это известно, – кивнул пилигрим. – Но я должен кое-что добавить.
– Передать цидулу? – вопросительно глянул Паоло.
– Нет, писать не буду. Передашь на словах.
– Я весь внимание… – и монах придвинулся почти вплотную.
– Паоло, я только что узнал, что здешним золотых дел мастерам заказана корона. Считаю, что для Витовта. Вероятнее всего, цесарь в третий раз предложил князю королевский титул, и тот дал согласие.
– Похоже, что так… – монах немного подумал. – Это всё?
– Нет, – какое-то время пилигрим ещё колебался, а потом неторопливо, словно убеждая себя самого, сообщил: – Радник цесаря приказал в центре короны укрепить большой рубин. Ювелиры почему-то считают, что это и есть «королевский камень». По восточному обычаю следует считать, что у княжества Витовта есть две стороны интересов…
– То есть, это должно подтолкнуть Витовта на подчинение княжеств руських? – догадался Паоло.
– Считаю, что так, – согласился пилигрим. – И ещё, учти – первым приглашение получил внук Витовта, молодой князь московский.
– Понял… Всё передам, ваша милость, – и в знак готовности отправляться тотчас, монах поднял капюшон…
Ганс Минхель, лучший мастер ювелирного цеха, уважаемый член братства Св. Элигия, был в полном расстройстве от невзгод, вдруг неизвестно откуда свалившихся на него. Хотя в последнее время, а особенно после того, как он получил заказ на изготовление королевской короны, всё складывалось наилучшим образом.
К тому же никогда раньше Ганс не испытывал такого наслаждения от выполнения собственной работы. Это удивительное состояние не осталось без внимания мастера, и Минхель решил, что всё дело в важности заказа. И правда! Изготовить королевскую корону, которая своим видом напоминала бы цесарскую, ему приходилось впервые.
Минхель на мгновение прикрыл глаза, и чудесное изделие будто само по себе возникло перед его внутренним взором. Сверкающий узорчатый обруч из чистого золота украшали драгоценные камни, игравшие всеми цветами радуги. Правая и левая полудуги были густо усыпаны бриллиантами, а в самом центре митры играл всеми своими гранями «королевский» рубин.