Рубин
Шрифт:
Если бы только она могла разыскать этого виконта Сент-Сира, владельца здешних земель. Лорд и английский джентльмен, конечно, не откажется помочь женщине, попавшей в беду.
Да, она должна встретиться с виконтом и сообщить ему, до какой подлости дошел его управляющий. Она не поверила словам Пэйджена относительно распущенности его хозяина ни на минуту.
Ее темно-голубые глаза блеснули триумфом, как только она представила себе лицо Деверила Пэйджена, когда он узнает об увольнении. Да, ей хотелось бы доказать этому высокомерному животному, что он не мог обращаться с приличной
Пэйджен хмурился, массируя веко над пораженным глазом, шагая к бунгало. Он был почти готов снять надоевшую повязку с глаза. Возможно, это заставило бы ее почувствовать хоть какой-то страх! Но ему очень не хотелось заметить чувство отвращения, которое появится вслед за этим. Он видел его слишком часто, даже у прекрасной Джорджины, хотя она очень быстро скрыла его. Пэйджен раздраженно опустил темную ленту на место и пошел по коридору к своей комнате. Дверь открылась бесшумно.
Она была полностью одета и сидела в плетеном кресле у окна, глядя на джунгли. Ее волосы были аккуратно заплетены в толстую косу, спадающую на плечо. На все еще бледном лице показались первые признаки выздоровления. Чего нельзя было сказать о нем, мрачно подумал Пэйджен. Все пуговицы, как он отметил, были на местах и аккуратно застегнуты.
И все двенадцать слоев нижнего белья, раздраженно сказал себе Пэйджен. Этой маленькой дурочке должно быть чертовски жарко! Так почему же она выглядит такой свежей и прохладно-равнодушной, как будто наслаждалась чаем и абрикосовым пирогом в лондонской гостиной? Она была в самой середине беспощадных джунглей, в пятидесяти милях от самой близкой английской плантации.
И рядом с мужчиной, которому больше всего на свете хотелось сорвать с нее все тряпки до последнего клочка и подмять под себя ее мягкое тело, пока он не достигнет полного освобождения от своей страсти! Понимает ли она, какая опасность ей угрожает?
Лицо Пэйджена напряженно застыло. Он изучал ее черты, пытался найти хоть какие-то недостатки, хотя бы намек на грубость, способную возбудить его отвращение.
Но не находил ничего подобного; он видел лишь безукоризненную красоту, достойную восхищения любого мужчины. Ее глаза привлекали внимание своим переменчивым оттенком. Сейчас они были подобны небу при первых лучах рассвета, а волосы своим ярким блеском напоминали сияние встающего тропического солнца.
Она выглядела совершенно невинной, но кроме невинности в ней чувствовался дразнящий намек на пробуждающуюся чувственность. Чертовски взрывчатая комбинация, решил Пэйджен. Возможно, это ему самому грозила опасность.
– Ты проснулась, – приветливо сказал он, входя в комнату. Его ботинки блестели в лучах солнечного света, проникающих через незакрытое окно, их начищенная черная кожа охватывала тугие штанины бриджей цвета хаки.
Он заметил, как она встрепенулась, и ее лицо приобрело уже знакомое ему выражение.
– Наконец-то. Теперь, когда ты возвратился, я требую, чтобы ты помог мне уехать из этого проклятого места.
Ее глаза потемнели от раздражения. Теперь
– Предпочитаете ехать в носилках или верхом, госпожа? Она заморгала от такой неожиданной уступчивости.
– Чем угодно, лишь бы быстрее.
– Тогда носилки. Но вам потребуется десяток носильщиков, чтобы проделать путешествие отсюда до побережья к Коломбо. Я думаю, это займет около недели, если леопарды не сожрут вас раньше. Или не захватят бандиты, поджидающие неосторожных путников. Верхом вы могли бы пробираться через джунгли к Канди через горы, и это заняло бы около десяти дней. Еще можно воспользоваться запряженной волами телегой, хотя вам вряд ли понравится такой вариант – это ужасно неудобно. – Он поклонился и небрежно прислонился плечом к косяку двери. – Ну как?
– Меня устроит любой вариант, клянусь, я бы поползла на четвереньках, лишь бы оказаться подальше от тебя, – сердито прошипела женщина.
– Действительно? Боюсь, ты будешь разочарована, но тебе не представится случая воспользоваться ни одним из этих способов. У меня нет ни лошадей, ни носильщиков, ни запряженной волами телеги. Тебе известно, что вот-вот придет муссон, и мне необходимо собрать урожай чая до начала дождей, если хоть что-то останется к тому времени. Нет, пока ты останешься со мной, Angrezi. Может быть, позже я найду возможность отпустить тебя. Если ты сможешь доказать, что ты не одна из пособниц Ракели. Или я должен сказать – протеже?
– Ты, проклятый пожиратель отбросов! – Пальцы англичанки судорожно сжались в кулаки. – Ты не можешь...
Пэйджен прищелкнул языком.
– Тебе так недостает деликатности, моя дорогая. Я боюсь, что эти проклятия, к сожалению, искажают образ невинной жертвы, которую ты разыгрываешь.
– Я ничего не разыгрываю, мерзавец! Я то, что есть на самом деле, – приличная англичанка, пытающаяся избежать общения с высокомерным дураком, перегревшимся на солнце!
Ее тонкие пальцы побелели на суставах. «А ты не так спокойна, какой хочешь казаться, Циннамон. Еще до заката солнца я заставлю тебя нервничать еще сильнее».
– Повернись и дай мне посмотреть, что Мита сделала с твоей спиной.
Ее губы упрямо сжались.
– Идите ко всем чертям, мистер Проклятый Пэйджен. Я хочу уехать отсюда. Сейчас же. Ты слышишь меня?
Пэйджен наблюдал, как ее щеки гневно вспыхнули. Проклятие, так она выглядит еще прекраснее! Она была женщиной, способной заставить мужчину вспомнить мечты и надежды, которые он надеялся благополучно похоронить.
Он неторопливо оттолкнулся от двери и шагнул к ней, не отрывая пристального взгляда от ее горящего негодованием лица.
– Ты никуда не уедешь, златовласка, и лучше, если бы ты поняла это сразу.
– Проваливай, – гневно зашипела она, и ее глаза потемнели от ярости.
И в них появился страх, удивился Пэйджен.
– Так или иначе, я должен взглянуть на твою спину, Angrezi. Ручаюсь, это не принесет новых страданий, если ты не будешь сопротивляться.
Она вызывающе скрестила руки на груди. Ну что ж, пожалуй, хватит, решил Пэйджен.
– Повернись и покажи мне спину, – зарычал он. Женщина не двигалась.