Рубиновая звезда (сборник)
Шрифт:
— Я понимаю вас, дорогой друг, — горячо подхватил Кристев. — Создать ткань — трепетную, полную движения, заронить в нее искру прометеева огня и сознавать, что ты ее творец, — нет и не может быть на свете радости выше этой!…
— Да! — продолжал Алмазов. — Тогда откроются необозримые возможности для обновления тканей и органов человека, и задача долголетия будет решена окончательно. Это будет, Иван Иванович! Если нам с вами не придется воспользоваться плодами этой величайшей победы науки, то этого добьется наша смена. Правда, Олег Константинович? — и Алмазов дружески положил руку на плечо Кострова.
Принесли
— Пойдемте и мы, — позвал Любушко.
Они повернулись и пошли к станции.
— Я хочу досказать свою мысль, с которой начал, помните, в тот вечер, — молвил Любушко, беря деда под руку. — Все, что делается у нас, — все, все! — делается для того, чтобы человек жил не только счастливо — мы уже живем так! — но и неслыханно долго. Для врагов мира и человечества каждый минувший час, каждый сделанный шаг — шаг к неизбежной гибели. Для нас это — еще шаг к коммунизму, когда будут созданы все условия для долголетия. Мы все участвуем в борьбе за это. И новая эра вернет каждому из нас, за каждый год, вложенный в строительство коммунизма, лишние три-пять лет жизни.
А Прохор Иванов и его соратники вечно будут живы в памяти народной. Ибо дело, за которое они отдали самое дорогое, что имели, несказанно прекрасно и не подвластно смерти!…
Беседуя, они вошли в ворота сада и направились к лужайке, где освещенный закатными лучами солнца, придавшими мрамору, теплые, телесные краски, казалось, в глубоком раздумье сидел, как живой, Мичурин с яблоком в руке.
ВОЗВРАЩЕНИЕ «ЗВЕЗДНОГО ОХОТНИКА»
Космический корабль возвращался на Землю из далекого рейса. Каждая секунда сокращала расстояние между космолетом и родной планетой на десятки тысяч километров. В штурманской рубке по карте, спаренной со звездным компасом и электронно-вычислительными устройствами, стремительно катилась крохотная зеленая искорка, показывая путь корабля.
Свободные от вахты члены экипажа заканчивали обед в кают-компании. Командирское место за столом занимал начальник экспедиции астрокапитан Владимир Платонович Кутузов, рослый, крупный человек с резко очерченными, выразительными чертами лица. Высокий лоб под копной пепельно-серых волос опоясывало, как и у других астронавтов, блестящее кольцо прибора биологической защиты, оберегающего организм от перегрузок в полете.
По правую руку от Кутузова сидела немолодая женщина с большими карими глазами и по-девичьи нежным румянцем — дублер астронавигатора Нина Яковлевна Снежко. Напротив, положив на стол длинные тонкие пальцы артиста, покачивался в кресле и еле слышно отбивал носком ботинка какой-то музыкальный ритм «хозяин» всей электроники корабля, главный инженер Олег Константинович Русанов.
Врач корабля индонезиец Кан-Кен-Бон, сухонький, в неизменной, до горла застегнутой светлой куртке и с такой же неизменной ласковой улыбкой, вопросительно поглядывал на него, но ответа не получал.
Кутузов отодвинул десерт — тарелку с замороженной клубникой. И наконец, нарушив молчание за столом, нагнулся к Русанову, вполголоса спросил:
— Ну как, Олег?
— Ничего, — вздохнул инженер. — Пока ничего, Владимир Платонович…
Астрокапитан сомкнул кисти рук, опустил на них подбородок с глубокой ямкой посредине. Закрыл глаза.
— Ни-че-го!…
Нина Яковлевна подошла к музыкальному комбайну, вставила в аппарат рулончик пленки. На круглом выпуклом зеркале возник оркестр.
— «Марш звездоплавателей», — объявил диктор.
Дирижер взмахнул палочкой. Океанской волной хлынула в салон мелодия, торжественная, бравурная, звенящая. В зеркале появился знаменитый певец-негр. И, покрывая оркестр, зазвучал бас необыкновенной мощи:
Мир далеких созвездий
Человеку открыт,
Мир далеких созвездий
Человека манит.
Служит компасом разум
Смелым детям Земли,
По космическим трассам
Мы ведем корабли.
Труд опасный упорно
Межпланетчик вершит,
Путь среди метеоров
Нас, друзья, не страшит!
Астронавты часто в свободные минуты смотрели стереофильмы. Особенным успехом пользовались у них видовые: берега Черного моря с набегающими голубыми волнами, снежные вершины Кавказа, изумрудные рощи Подмосковья, колосящаяся на полях и волнуемая ветром золотая сибирская нива, — все это, щедро залитое жарким солнечным светом. Но Кутузов особенно любил вот эту пленку, и Снежко рассчитывала, что она его развлечет. Музыка марша всегда зажигала астрокапитана. Бас гремел:
По просторам Вселенной
Мы стремим свой полет…
Кутузов слушал, не открывая глаз. Потом сказал:
— Выключите, пожалуйста.
Все понимали его состояние. Годы, проведенные астронавтами в космосе, казались короткими по сравнению с оставшимися часами. Тоска? Нет, тосковать в полете было некогда: вахты, расчеты, наблюдения, обработка материалов… Каждый отдавался своему делу самозабвенно. Люди большого таланта, большого знания и большого мужества, они были вместе с тем и людьми большой выдержки. Кутузов являлся, одним из двух наиболее опытных специалистов. Остальные также не были новичками в космосе. И все же… все же чувства, которые не принято было проявлять в этом коллективе и которым разведчик космоса не должен давать воли, прорывались.
Кутузов — и тот сдал! Кутузов, один из первых звездных капитанов, про которого говорили, что нервы у него выкованы из бериллиевой бронзы! Он вдруг поднялся, махнув рукой, пошел из салона.
Никто не осудил его. И были тому особые, необычные, уважительные причины.
Революция в физике, происходившая в тот период, привела к поразительным свершениям. Самым важным из них было овладение антивеществом. Первенство здесь принадлежало советской науке.
А еще через несколько лет был открыт новый заурановый элемент — металл, названный прогрессием. Из титана в сочетании с прогрессием был создан сплав астролит, подлинный «звездный металл», необычайный по жаростойкости и прочности. Ему не были страшны ни тысячеградусные температуры, возникающие в камерах сгорания космолетов, ни страшный холод межпланетного пространства. Были построены принципиально новые двигатели, работающие на антивеществе, и астронавтика двинулась вперед исполинскими шагами.