Рубиновое кольцо

Лоуэлл Элизабет

– Вот, – сказал Арчер, поднимая Саммер. – Возьми ее, пока она снова не разоралась.

– Ох, только не я. Я тебе уже говорил, что дети для меня загадка. – Более того, Уокер и не хотел разгадывать эту загадку, ведь дети – это ответственность. Нет уж. Он едва пережил смерть брата. – Ей надоел пушистый котенок, которого я принес, она хочет заполучить этот проклятый острый нож, который у тебя в руках.

– Ты так думаешь? – Арчер протянул ему племянницу, не обращая внимания на отказ Уокера ее взять, и снова занялся

обедом.

– У меня больная нога, – отнекивался Оуэн.

– Я сейчас заплачу.

– Ох, Арчер, я действительно не… – начал было причитать Уокер, но Арчер пресек все эти разговоры.

Нежелание Уокера иметь дело с детьми не было чем-то необычным для холостяка, но ему придется преодолеть себя, если он собирается иметь дело с этим семейством. Поскольку Уокер стал таким же бесценным другом Арчера, как и работником, ему предстоит проводить много времени с Донованами разного возраста.

– Нет человека, который знает о детях все, – сказал убежденно Арчер.

Уокер изучал сияющие зеленовато-серые глаза Саммер. Они были такие чистые, даже несмотря на нежную поволоку. Ему очень понравились бледно-синие искорки на радужке.

– Когда-нибудь мы найдем драгоценный камень, такой, как твои глаза, и станем безумно богатыми, – сказал он.

Улыбаясь, Арчер вынул несколько лимонов из холодильника. Из передней послышался звук открывавшейся двери, в которую, споря на ходу, ввалились Кайл и Фейт.

– …так же смешно, как авария на автостраде, – доказывала что-то Фейт. – Да ну тебя к черту!

– Хрупкая девушка? – кивнул Арчер в сторону сестры.

Уокер улыбнулся.

Саммер тоже почему-то улыбнулась ему в ответ. Так же Как и глаза, ее улыбка светилась. Она была живой и невинной. Уокер был счастлив. Он забыл вдруг о ноющей боли в ноге. Тоска, в которой он никогда бы не признался себе, пронзила его, словно молния, и он стал искать безопасное место, чтобы отнести туда маленькую девочку, которая была у него на руках.

– Она мокрая? – спросил Арчер, не глядя на него и продолжая выжимать сок из лимонов.

– Да нет вроде.

– Думаешь, она собирается?

– Ох! – Уокер не мог ни думать, ни говорить. Саммер все еще очаровательно улыбалась ему и пугала своей младенческой доверчивостью.

– Я только что поменял ей все, – сказал Арчер, – но за ней нужен глаз да глаз. Действует как огонь через плавкий предохранитель.

Саммер сморщила темно-розовые губки и подпрыгнула на руках у Уокера.

– Она хочет, чтобы ее поцеловали, – объяснил Арчер. Серо-зеленые глаза девочки расширились и внезапно наполнились слезами. Маленькие пальчики прошлись по губам Уокера, словно напоминая ему, для чего они существуют.

– О Господи, – проговорил он, – только не плачь, милая.

– Поцелуй ее, и она перестанет, – настаивал Арчер. Уокер нерешительно поцеловал маленькую Саммер в скривившийся ротик. Она подпрыгнула и снова ласково прошлась по его губам пальчиками.

– Она хочет еще, – сказал Арчер, глядя на Уокера и еле сдерживая смех.

Фейт прислонилась к косяку кухни, скрестила грязные от пыли руки на груди и наблюдала, как ее рыжеволосая племянница обводит мужчину вокруг своего маленького пальчика. Такой улыбки на лице Уокера она никогда не видела. Восхищенная, нежная, она совершенно сразила ее. Он показался ей даже красивым.

Это открытие отразилось на ее пульсе.

– Попробуй шлепнуть ее легонько, – сказал Арчер. – Она понимает, что это значит.

Уокер послушался совета, но Саммер снова поцеловала его, что-то проворковала, вздохнула раз, другой и уснула.

– Эй, Арчер, – Уокер перешел на шепот.

– Да?

– Она, кажется, спит.

– Все нормально, – обрадовался Арчер. – Все в порядке.

Фейт негромко рассмеялась. Уокер повернулся к ней. Пламя в его глазах удивило ее. За последние несколько месяцев, что он был в Афганистане, где искал неограненные и необработанные рубины, она забыла, какие необыкновенные у него глаза, и мысленно отчитала себя за забывчивость.

– Как раз вовремя, – сказал Уокер, кивая на спящего ребенка. – Спасай свою племянницу.

– Не вижу никаких оснований спасать ее, – сказала Фейт.

– Тогда меня спасай.

– Не могу. У меня руки грязные. – Она вытянула вперед пыльные руки. – Да и потом, ты с ней так хорошо смотришься. Очень уютно, я бы сказала.

– Дети внушают мне ужас, – зачем-то оправдывался Уокер.

– Да-да, – усмехнулась она, – я это сразу заметила, как только ты поцеловал ее в третий раз.

Фейт пошла к раковине и принялась смывать с рук пыль.

– Как продвигается работа над ожерельем Монтегю? – поинтересовался Арчер, поливая маринадом две огромные филейные части лосося. – Успеешь к показу и к свадьбе?

– Впритык. – Она вымыла руки, стрясла с них воду и вытерла о джинсы. На ткани остались мокрые следы. Арчер взглянул на Уокера и снова спросил:

– Хрупкая, изысканная девушка, да?

Уокер молча улыбнулся в ответ.

– Есть ли известия от агента насчет страховки ожерелья во время транспортировки до Саванны? – спросил Арчер сестру.

– Еще нет, – ответила Фейт и своим тоном дала понять брату, чтоб не лез в ее дела.

Как и подобает старшим братьям, Арчер не обратил на это ни малейшего внимания.

– У тебя спросят про оценку украшения.

– Как будто я не знаю, – ответила она. Институт драгоценных камней в Америке должен произвести ее, но, к сожалению, для того чтобы получить его сертификат, нужны недели. А у нее нет и лишнего дня. Она не могла терять ни минуты, иначе ей не успеть закончить вещь к Дню святого Валентина.