Рубиновый рыцарь
Шрифт:
— Где он скорее всего может быть? — прошептал Спархок.
— Начнем с его сокровищницы, — ответила Флют. — Он любит рассматривать свои драгоценные камни. Это там, внизу, — она указала на открывающийся перед ними темный проход.
— Но там совершенно темно, — сказал Спархок.
— Я позабочусь об этом, — отозвалась Сефрения.
— Но только тихо, — предупредила Флют. — Мы не знаем точно, где находится Гвериг, а он может слышать и чувствовать магию, — она пристально посмотрела на Серению и спросила: — Ты хорошо себя чувствуешь?
— Лучше чем раньше, — ответила Сефрения, перекладывая
— Хорошо, а то мне нельзя ничего делать — Гвериг сразу узнает мой голос.
Сефрения подняла меч, заговорила по-стирикски и щелкнула пальцами левой руки. Кончик меча засветился крошечной добела раскаленной искоркой.
— От этого не так уж много света, — сказала она, — но сделать больше я не могу, Гвериг может увидеть. — С поднятым мечом она вошла в темную галерею. Мерцающий кончик меча был похож на светлячка в кромешной тьме, но света хватало, чтобы видеть, куда идти и различать преграды на полу галереи. Проход неуклонно вел вниз, забирая немного вправо. Пройдя несколько сотен шагов, Спархок понял, что это не естественная пещера, а выдолбленный в монолитной породе коридор, широкой спиралью спускающейся в недра горы.
— Как Гвериг ухитрился сделать это? — прошептал он Флют.
— При помощи Беллиома. Старый, естественный проход гораздо длиннее и очень крутой. Гверигу приходилось тратить целые дни, чтобы вылезать из пещеры, к тому же мешало его неуклюжее сложение.
Они двигались дальше, стараясь ступать бесшумно. Вскоре они прошли через огромный зал, где с потолка свисали полупрозрачные известковые сосульки, с которых постоянно капала вода, а навстречу им с пола поднимались островерхие столбы. Проход выводил из зала и углублялся дальше, в глубину горы. Их светильник потревожил целые полчища летучих мышей, подремывавших, вися вниз головой на известковых неровностях потолка, и маленькие создания с писком устремились прочь огромным черным облаком.
— Ненавижу летучих мышей, — выругавшись, прошипел Кьюрик.
— Они же безвредные, — прошептала Флют. — Летучая мышь никогда не налетит на тебя даже в полной тишине.
— Неужели у них такие хорошие глаза?
— Нет, уши.
— Ты прямо все знаешь, — сварливо прошептал Кьюрик.
— Еще нет, — серьезно сказала она. — Но я стремлюсь к этому. У тебя нет чего-нибудь съестного? Я что-то проголодалась.
— Немного говяжьей солонины. Но она очень соленая.
— Здесь много воды, — сказала Флют, и, взяв протянутый кусок мяса, с энтузиазмом запустила в него зубы. — Вовсе она не слишком соленая, наоборот — недосолена, — заметила она, проглотив кусочек.
Они двинулись дальше и вскоре увидели отблески света впереди, свет все усиливался по мере того, как они спускались по спиральной галерее.
— Впереди его сокровищница, — прошептала лют. — Дайте сначала я взгляну.
— Она прокралась вперед и скоро вернулась. — Он там, — объявила она, широко улыбаясь.
— А свет, его лап дело? — прошептал Кьюрик.
— Нет, это снаружи. Там вода втекает в пещеру с поверхности и в определенную часть дня он ловит солнечные лучи, — Флют говорила нормальным голосом, не шепча. — Звук воды заглушает голоса. Хотя осторожности терять не стоит — его глаза поймают любое неосторожное движение, — она что-то коротко сказала Сефрении. Та кивнула, потянулась и двумя пальцами погасила искру на кончике меча, и начала новое заклинание.
— Что она делает? — спросил Спархок.
— Гвериг разговаривает сам с собой, — объяснила Флют. — То, что он говорит, будет полезно узнать и нам. Он говорит на языке троллей, поэтому Сефрения делает так, чтобы мы могли понимать.
— Она заставит его заговорить по-эленийски?
— Нет, заклинание направлено не на него, — Флют улыбнулась одной из своих озорных улыбок. — Ты узнаешь много вещей, теперь ты будешь понимать язык тролля, по крайней мере на время.
Сефрения выпустила заклинание, и Спархок как-то сразу стал слышать гораздо больше, чем во время спуска по спиральной галерее. Громкий звук падающей в пещеру впереди воды превратился в дикий рев, и явственно стало слышно бормотание тролля.
— Мы подождем здесь немного, — сказала Флют. — Гвериг — изгнанник, поэтому привык разговаривать сам с собой и говорит все, что придет к нему в голову. Мы можем много узнать. Да, кстати, у него там корона Сарека и Беллиом по-прежнему на ней.
Холодная волна прокатилась по всему телу Спархока. То, что он искал так долго, от чего так много зависело, было от него не более, чем в нескольких сотнях шагов.
— Что он делает, — спросил он Флют.
— Он сидит на краю расщелины, которую выдолбил в стене водопад, вокруг него свалены кучами все его сокровища. Он слизывает с Беллиома торфяные пятна. Поэтому мы сейчас его не понимаем. Давайте подойдем немного поближе, но только не к самому входу в сокровищницу.
Они прокрались вперед и остановились в десятке шагов от входа. Отражаемый водопадом свет плавно покачивался на каменных стенах, разбиваясь кое-где в маленькие радуги.
— Воры, грабители, — голос был шероховатый и такой грубый, что не одна эленийская или стирикская глотка не смогла бы издать таких звуков. — Грязная. Она вся грязная, но все воры умерли, — Гвериг захихикал. — Все умерли. А Гвериг живой и его Роза вернулась домой.
— Он говорит, как сумасшедший, — пробормотал Кьюрик.
— А он всегда был таким, — сказала Флют. — Его разум так же неуклюж, как и тело.
— Поговори с Гверигом, Голубая Роза, — скомандовал невидимый тролль, потом наградил несколькими ужасными проклятьями стирикскую богиню Афраэль. — отдай назад кольца. Отдай назад кольца. Беллиом не говорит с Гверигом, если у Гверига нет колец, — послышалось всхлипывание. Спархок понял, что тролль плачет. — Одинокий, — всхлипывал тролль. — Гвериг одинокий.
Спархок почувствовал, как сердце его защемило от жалости к этому несчастному уродливому существу.
— Не делай этого. Ты можешь ослабнуть, когда встретишься с ним лицом к лицу, — сказала встревоженным голосом Флют. — Ты сейчас наша единственная надежда. Твое сердце должно быть, как камень.
Затем Гвериг заговорил в таких отвратительных выражениях, что для них не находилось соответствия в эленийском языке.
— Он вызывает Троллей-богов, — тихо объяснила Флют. — Слушайте! — резко сказала она. — Тролли-боги отвечают ему.
Приглушенный звук водопада стал более глубоким и резонирующим.