Рублевка, скрытая от посторонних глаз. История старинной дороги
Шрифт:
Интересно проследить родовые связи Ершовых. Генерал И. З. Ершов был знаком с писателем И. С. Тургеневым. А его сын полковник Иван Иванович Ершов женился на княжне Варваре Сергеевне Вяземской, которая была дочерью Елизаветы Ростиславовны Вяземской, урожденной Татищевой, правнучки известного историка В. Н. Татищева. По этой линии родословие Ершовых связано также с князьями Юсуповыми.
27. Светская львица
Имения в окрестностях Москвы начали поступать как пожалования ближним государевым людям еще во времена первых российских царей – Ивана III и Ивана IV. Традиция непременно иметь «свою подмосковную» с той поры стала распространяться повсеместно. Эти владения, вначале предельно простые (церковь,
Блистательные победы Петра Великого привели в подмосковные имения плененного шведского льва, символ шведской государственности. Изваяния львов – мраморные, бронзовые и каменные – украсили въездные ворота и ступени крылец, аллеи и переходы.
Все имения подразделялись на три главные категории. К первой, наиболее богатой группе относились так называемые вотчины. По отношению к Подмосковью вотчин было три: Коломенское, Измайлово и Царицыно. Следующими по рангу шли поместья. Это Большие Вяземы князей Голицыных, Останкино и Кусково графов Шереметевых, Архангельское князей Юсуповых и Суханово князей Волконских. Как видим, из пяти поместий два – Большие Вяземы и Архангельское – расположились на западе Подмосковья.
Все остальные имения относились к усадьбам. Окрест Москвы усадеб насчитывалось около шестисот. Принадлежали они монастырям, царскому двору, сановным, вельможным и просто богатым людям. Мерилом богатства владельца являлось следующее обстоятельство: а может ли он, хотя бы один раз в год, посетить знаменитый средиземноморский курорт Ниццу. Оказывается, эту роскошь мог себе позволить лишь каждый десятый из хозяев усадеб.
В 1847 году возвращалась из Ниццы в Москву графиня Александра Кирилловна Воронцова-Дашкова (1817–1856). Мужем графини с мая 1834 года был граф Иван Илларионович Воронцов-Дашков (1790–1854), посланник в Мюнхене и Турине, член Государственного совета и обер-церемониймейстер при царском дворе, очень богатый человек. Так что красавица графиня, урожденная Нарышкина, вполне могла позволить себе путешествие в Ниццу. Балы, ими задаваемые, почти не уступали придворным балам, а их подмосковное имение Быково в Бронницком уезде славилось своим парком и скульптурой.
Графиня А. К. Воронцова-Дашкова. Художник В. И. Гау
Дом-дворец Воронцовых-Дашковых представлял во время бала великолепное зрелище: на каждой ступени прекрасной лестницы стояло по два ливрейных лакея, внизу в белых кафтанах – ливрея Дашковых, на второй половине лестницы – в красных кафтанах – ливрея Воронцовых. Н. А. Некрасов посвятил графине Александре Кирилловне большое стихотворение «Княгиня» (1856), в котором рисует ее дворец и далее – всю ее жизнь:
Дом – дворец роскошный, длинный, двухэтажный,С садом и с решеткой; муж – сановник важный.Красота, богатство, знатность и свобода —Всё ей даровали случай и природа.Только показалась – и над светским миромСолнцем засияла, вознеслась кумиром!Воин, царедворец, дипломат, посланник —Красоты волшебной раболепный данник;Свет ей рукоплещет, свет ей подражает.Властвует княгиня, цепи налагает,Но цепей не носит, прихоти послушна,Ни за что полюбит, бросит равнодушно:Ей чужое счастье ничего не стоит —Если и погибнет, торжество удвоит!Еще в августе 1807 года указом императора Александра I графу Ивану Илларионовичу Воронцову, как внучатому племяннику статс-дамы княгини Е. Р. Дашковой, дозволено было, за пресечением рода князей Дашковых, присоединить к своей фамилии фамилию Дашковых и именоваться впредь, потомственно, графом Воронцовым-Дашковым.
В свете графиню Воронцову-Дашкову называли повелительницей мод и первостатейной светской львицей. С дороги графиня пишет в письме от 17 мая своей петербургской знакомой, дочери императора Николая I Марии Николаевне Лейхтенбергской: «Я поклонилась кресту святого Саввы в монастыре Звенигорода, где некогда святой явился во сне отцу твоего мужа. И наведала здесь благоприобретенное Пронское, перешедшее ко мне по родству от Нарышкиных…»
Село Пронское лежит в шести километрах к северу от Кубинки, по дороге на Звенигород, на правом берегу речки Сетунь. В середине XVI века это была вотчина боярина Ивана Ивановича Турунтая-Пронского. Затем селом Пронским с его Покровской церковью владеют боярин Артамон Сергеевич Матвеев, а после него князья Долгоруковы. И уже от них село переходит к роду Нарышкиных. Известно, что в 1756 году Покровское-Пронское принадлежит Ивану Михайловичу Нарышкину, а в 1762 году – его вдове Марье Ивановне. В конце XVIII века хозяйкой Пронского стала их дочь Наталья Ивановна Нарышкина. Исторические источники сообщают, что при ней в селе Покровском, Пронском тож, было 26 дворов, где жило 153 души мужского и 156 душ женского пола, стояла деревянная Покровская церковь и двухэтажный господский дом со службами.
Портрет Екатерины Романовны Дашковой. Ок. 1784 г. Художник Д. Левицкий
Вместо обветшавшей со временем деревянной церкви была построена в 1890 году каменная часовня Покрова Пресвятой Богородицы. Часовню воздвигли на месте известной с XVI века и упраздненной после 1812 года упомянутой деревянной Покровской церкви. Памятная доска на стене часовни извещала о том, что строительство предпринято в память события 17 октября 1888 года, когда произошло крушение императорского поезда, а сам император Александр III и его семья чудесным образом спаслись.
В архивах сохранилась телеграмма министра двора по этому поводу: «Императорский поезд, вышедший из станции Тарановка в полдень 17 октября, потерпел крушение на 277-й версте между станциями Тарановка и Борки, на насыпи, пролегающей через довольно глубокую балку (овраг). Во время крушения их величество со всем августейшим семейством и лица свиты находились за завтраком в вагоне-столовой. При сходе с рельсов первого вагона произошла страшная качка. Следующие вагоны слетали на обе стороны. Вагон-столовая хотя и остался в полотне железной дороги, но в неузнаваемом виде: все основание с колесами было выброшено, стенки вагона сплюснулись, и только крыша, свернувшись на одну сторону, прикрыла находившихся в вагоне. Невозможно было представить, чтобы кто-либо мог уцелеть при таком разрушении, но Господь Бог сохранил царя и его семью. Из обломков вагона вышли невредимыми их величества и августейшие дети…» К сказанному можно добавить, что император был могучего телосложения и несколько часов удерживал на своих плечах крышу вагона.
Но вернемся к образу графини А. К. Воронцовой-Дашковой. Подобно своему мужу, которого за веселое выражение лица называли вечным именинником, графиня также отличалась искренней веселостью и живостью. Русский писатель В. А. Соллогуб (1813–1882) пишет в своих «Воспоминаниях»: «Никогда не встречал я… соединения самого тонкого вкуса, изящества, грации, с такой неподдельной веселостью, живостью, почти мальчишеской проказливостью. Живым ключом била в ней жизнь и оживляла, скрашивала все ее окружающее».