Рублевка
Шрифт:
Полковник потянул Юрия за рукав.
– Идем-идем. Это еще цветочки. Ягодки…
Речь Хорошева прервал автоматная очередь, донесшаяся из-за ближайшего к Пирамиде бункера. Следом за ней послышалась нечто среднее между пением и мычанием недоенной коровы. Небольшая пауза. Идиотский хохот и опять пение. Корнилов уже начал понимать, что происходит, но все-таки хотел услышать комментарии полковника. Не успел.
Из-за бункера вышли трое. Парень в пятнистой форме явно принадлежал к ведомству Хорошева. Он и его спутник вели или, скорее несли на руках бледную как мел женщину.
Корнилов в ужасе остановился.
– Что за…
Новое открытие заставило Юрия онеметь. Он узнал второго мужчину. От былого лоска стилиста-визажиста Стаса не осталось и следа. Всклоченные волосы, огромный кровоподтек под глазом и разорванный до пупа свитер делали его похожим на бродягу.
– Пидор! Я тебе все равно достану!
Крикун скрывался за углом бункера, но брошенная им в Стаса бутылка едва не угодила Юрию в голову. Он продолжал стоять на месте, не в силах оторвать глаз от окровавленных ног женщины. Хорошев осторожно тронул его за плечо.
– Идем. Нас ждут.
– Да… Конечно. Идем.
У входа в армейский бункер Корнилов увидел часового, который, угрожая автоматом, отгонял тройку гастов. Те пьяно хохотали и, обняв друг друга за плечи, исполняли уродливую пародию на танец маленьких лебедей.
Лишь оказавшись в бункере, среди молчаливых и сосредоточенных вояк, Юрий обрел способность мыслить и говорить.
– Хорошев. Это…
– Это празднуют победу революционеры, – отчеканил полковник. – По самым скромным подсчетам у нас восемь убийств, три изнасилования и шквал мордобоя, который не поддается подсчетам.
– Как они… Эти твари. Добрались до склада спиртного?
– Демократия, Юрий. Народовластие в действии. Гасты победили и добились того, чего ты так страстно желал – стали хозяевами Жуковки. Почему не радуешься?
– Пошел ты! Немедленно выставить охрану у склада с пойлом!
– Не ори. Уже сделано. Вот только… Сдается мне этого мало. Не все они пьяны в дымину. Есть более-менее трезвые. И они прислали к тебе делегацию.
– Чего?
– Сейчас сам увидишь. В главном зале.
Юрий последовал за Хорошевым. Дубовые двери, украшенные резными пирамидами, обрамленные дубовыми венками были широко распахнуты. Корнилов попал в святую святых военных впервые. Помещение представляло амфитеатр. Ряды кресел начинались на высоте метров четырех под самым потолком и спускались вниз к круглой, выложенной белыми мраморными плитами площадке. С одной ее стороны располагался вход, а напротив размещалась карта Рублевской Империи. Вертикальный установленный макет Рублевки был сделан очень искусно. Все выпуклости местности, леса, реки и поселки подсвечивались разноцветными лампами.
Сейчас карту с восторгом рассматривали четверо гастов. Судя по их выкрикам и резким движениям, все свели знакомство с богатыми запасами питейного склада. Их наряд представлял собой невероятную смесь из гастовской одежды и шмоток, реквизированных у элиты.
Военные,
Увидев Корнилова, один гаст улыбнулся, выплюнул окурок и широко расставил руки, явно намереваясь заключить вождя революции в объятия. Это был Губа.
– Веришь ли, Юрка, эти генералы не хотели нас к тебе допускать! Наверное, мечтают, ха-ха-ха, старые порядки восстановить!
Корнилов оттолкнул Губу и сел в кресло рядом с Хорошевым.
– Обниматься потом будем. Говори, зачем пришел и выметайся вместе с корешками.
От удивления гаст разинул рот.
– От оно как. От оно че. Ты теперь, Корнилов с этими заодно? Гляньте-ка, братки: новый фараон нарисовался. Ой, не могу! Держите меня, счас упаду!
– И упадешь. Если не сам, то я тебе помогу, – пообещал Юрий.
– Ладненько! – глава делегации демонстративно сплюнул на мраморный пол. – Мы предполагали что-то в этом роде. Жаль, не ошиблись. Значится так: слушай, Корнилов, наши условия. Первое. Новая Лига Гастов должна считаться само… Само… Черт. Сейчас.
Губа вытащил из кармана мятый лист бумаги, поднес его к глазам, прищурился. Пока он искал нужный абзац, его товарищ воспользовался паузой.
– Про баб не забудь сказать. Они должны нас обслуживать.
– Скажу. Ага. Самостоятельной структурой и обладать всеми полномочиями и привилегиями…
Корнилов слушал условия, которые зачитывал полупьяный гаст со смесью презрения и ужаса. Демократия в действии. Все за что он боролся с таким пылом, оказалось призраком, химерой. Жаждавшие справедливости, самые бесправные жители Рублевской Империи получив желанную свободу, моментально обратились в скотов. С его легкой руки одно из самых жизнеспособных сообществ стало походить на самую затрапезную станцию Метро. Если еще и нет – то это дело времени. Через неделю бардак станет необратимым. Полный марафет.
Юрий переглянулся с полковником. Тот, похоже, придерживался такого же мнения. Выражение его лица говорило: это надо остановить, сейчас, пока все не зашло слишком далеко.
– Хватит! – Корнилов встал. – Уберите отсюда эту мразь!
Он и сам не ожидал того, насколько быстро будет выполнено это приказание. Дежурившие у входа парни в пятнистой форме влетели в зал, как смерч. Не прошло и минуты, как четверо делегатов были разоружены и лежали, уткнувшись носами в заплеванный ими же пол.
Гастов выволокли из зала. Юрий собирался сесть, но Хорошев чуть заметно покачал головой.
Сказал «а», говори и «бэ». Нечего останавливаться на полпути. Корнилов посмотрел на военных. Генералы и полковники замерли в ожидании. Они хотели знать, чем дышит предводитель гастов. Взвешивали. Решали.
– Жуковка гибнет на глазах, – начал Юрий спокойным, размеренным тоном. – За ней рассыплется к чертям вся Империя. Только армия способна остановить начавшийся беспредел и вернуть порядок. Поэтому я хочу обратиться к руководителям, сумевшим сохранить дисциплину во вверенных им подразделениях. От имени всех, кому не безразлична Империя, я прощу вашей помощи…