Руда. Падение
Шрифт:
В гробовой тишине, ласкавшей уши, в совершенном безлюдье маг дошел до дворца, улыбаясь с грозовым весельем. Подобная Столица ему нравилась, ноздри раздувались, ловя растущий запах страха, запах добычи, покорно подставляющей выю. Столица становилась его территорией, законным логовом, и мелкому зверью, забившемуся в норы, требовалось время, немного, малая толика, чтобы выползти и пресмыкаться у его ног…
– Что с вами, советник? – осторожно спросил чуткий к чужим настроениям Истерро.
Эрей не ответил. Он знал, что так и будет, он был уверен, получив приказ Императора,
– Что с вами, советник? – уже настойчивей спросил монах, и в голосе его зазвенела светлая магия. – Отвечайте!
Эрей резко, по-звериному развернул к себе Истерро и прищурил злые, темные, как бездна, глаза:
– Ничего. Я размечтался, – голос был чужим, не слушался, хрипел, но от этих звуков стало легче и наваждение сгинуло.
– Похоже, вы и меня решили напугать, – осторожно вздохнул Белый брат, сморщившись, точно древесный гриб. – Если вы отпустите мое плечо, я буду бесконечно признателен.
Эрей покосился на руку монаха и неспешно разжал ладонь.
– Простите, – с насмешкой сказал он Истерро, – я помял вашу сутану.
– Вы мне чуть кость не сломали в благодарность за лечение и заботу! – парировал монах, растирая предплечье. – Что до синяков, сойдут они нескоро! А я и так похож на пугало от долгого сидения в башне! Волосы спутались, кожа огрубела…
– То ли еще будет! – ободряюще фыркнул маг и вошел во дворец, минуя окаменевшую стражу.
– Вы самый несносный маг из всех, кого я встречал! – изумленно оглядываясь и морща лоб, заявил Истерро, пока они поднимались по мраморной лестнице вестибюля в первую приемную государя. – У меня, правда, невелик опыт общения с темными магами, но среди светлых встречаются крайне неприятные личности, так вот вы…
Эрей замер на месте и жестом приказал ему замолчать. Монах тотчас смолк и еще раз оглянулся, потом как-то беспомощно взглянул на мага и кратко вздохнул, поджав губы. Темный насторожено осмотрелся, с Силой втянув в себя воздух, поудобнее перехватил посох здоровой левой рукой и спросил, не глядя на Истерро:
– Сколько еще во дворце Светлых кругов?
За их спинами явственно обозначалось синее свечение, разгораясь все ярче.
– Подождите секунду! – попросил Истерро, стискивая виски, крепко зажмурился и ответил:
– По пути в тронную залу – десять, в покои Императора – шесть, восемь на лестнице в обеденный зал, дальше сложно подсчитать, они пересекаются и дополняют друг друга.
– Весь дворец изрисовали! – подытожил маг, чувствуя нарастающий зуд под ногтями. – Чей Круг за спиной?
Истерро вслушался и слабо прошептал:
– Самого Диксота. Он вернулся в Столицу пять дней назад.
Эрей хищно оскалился и качнул головой:
– Забавно. Так передайте Диксоту, что я намерен выслушать Совет Братства в приемном покое. Диксот хочет удержать меня? Что ж, поборемся один на один.
– Исполнено, – поклонился советнику Истерро. – Простите, я не знал…
– Неважно. Но вам лучше отойти к своим.
Истерро постоял в нерешительности, но подчинился и отступил к колонне.
Маг улыбнулся уголками губ и в мощном развороте махнул посохом. Запрятанная в наконечнике руда прорезала бесценный паркет, высекая окружность, вырисовывая Темный круг посреди широкого Светлого. Опорными вехами легли процарапанные наспех руны. Неловко придержав посох плечом, Эрей запустил пальцы в мешочек у пояса, безошибочно выбирая нужные камни, растирая их в мелкую пыль, и Круг вспыхнул алым пламенем, отгораживая хозяина от внешнего мира, даруя неразрывную связь с Целеной. В тот же миг в покой ворвались монахи, ведомые новым Гласом Рудознатца, ринулись на мага, но отшатнулись при виде огня.
– Итак? – с бесконечным сарказмом осведомился Эрей. – Что вам угодно, ваша Светлость?
Диксот минуту-другую собирался с мыслями, но ответил немного некстати:
– Поговорить, советник.
– Именем Рудознатца, надеюсь?
Из скопления белых сутан, заполонивших залу, потихоньку выбрался Свальд и крадучись приблизился к Истерро. Монах бросил на него вопросительный взгляд, звездочет жестом показал, что не мог ослушаться Диксота, и с раскаянием посмотрел на Эрея. Магу было не до его раскаяния.
Не такая это простая задача – говорить с Гласом Рудознатца, монахом, наделенным огромной властью и опасным даром убеждать все, что способно слушать. Говорить и при этом оставаться собой, не подчиняться, не пригибать головы. Не снимать темной защиты.
Диксот покаянно склонил седую голову и не стал кривить душой:
– Нет, советник, воли Сына Божьего в том, что творится, нет, оттого я не стану поминать всуе имя Его. Я обращаюсь к вам по-братски, если хотите, по-человечески, и прошу дать всем нам отчет о том, что происходит в Столице.
– Не в вашей власти требовать от меня отчета, – покачал головой Эрей.
– Знаю, советник, потому и прошу добром: поведайте нам о том, что произошло, возможно, вместе мы сумеем распутать узлы, что вы навязали в беспамятстве. Откройте нам душу, советник!
Эрей поджал губы:
– Добром, Пресветлый, просят по-другому.
– Откуда тебе знать, Ублюдок, что такое добро? – крикнул кто-то поверх голов; маг тотчас повернулся, выискивая храбреца, и везде, где проходил его острый, точно лезвие, взгляд, монахи бледнели, осеняя себя охранной Чертою.
– Стыдитесь, Братья! – воззвал к собранию Диксот, воздев к небу белые ухоженные руки. – Не сыпьте попусту обвинениями. Советник, – снова обратился он к магу, отвлекая внимание на себя, – мы собрались здесь, вняв стонам паствы, припавшей к стопам нашим в поисках защиты и утешения. Страждущие молили нас избавить их от постоянного страха, от Тени, накрывшей святой город. Старики, женщины, дети простирали к нам руки и взывали отстоять святыни, не попустить поругания Храмов поганой нечистью!
– Бред, – кратко оборвал его Эрей.