Рудокоп
Шрифт:
— У вас на хуторе Речной выявлена семья провокаторов, вредителей и бандитов. Это Козловы.
Народ приглушенно загудел. Все знали этих трудолюбивых хуторян, работающих от зари до зари.
— Партия приказала нам бороться с проявлениями антисоветских настроений в кулацкой среде…
Оратор ещё долго говорил, а потом вывели Леонтия Козлова и при людно расстреляли. их имущество — две коровы, ручную мельницу, дом и инструменты переписали на колхоз. Семью «кулака» отвезли в Красноярск, а потом отправили по этапу в лагерь….
Семен так и не узнал, что поджог осуществили
Семён научился водить трактор, работать на нём. Постепенно, к сороковому году, он стал бригадиром. Он бегал за девками, как и все парни, но потом влюбился в дочь местного врача, работающего в колхозе. Альбина была девушкой не очень красивой, но весёлой и хозяйственной. Семен боялся подойти к предмету своей любви, наблюдал издали. Альбина окончила школу, потом курсы медсестёр в Красноярске. Она вернулась в колхоз, где помогала своему отцу и матери лечить травмы, ожоги и многое другое. Семён, наконец, решился подойти к ней…
Этот день, воскресение 22 июня 1941 года он запомнил на всю жизнь. Семён шёл с букетом цветов, которые нарвал на поле и в лесу, по направлению к дому Альбины. Когда подошёл к площади перед управлением, то увидел скопившихся пред столбом с рупором колхозников. Он подошёл поближе и услышал:
… перешли западную границу на всём её протяжении. Бомбёжке подверглись города…. Доблестные советские пограничники….
Семён не слышал, что говорил диктор, в его висках стучали молоточки, а мозг резала одна мысль: «Война!». Потом он несколько раз ходил в военкомат, но его не брали, говорили, что он нужен тут, в тылу. Люди после работы собирались у рупора и слушали….
Но вести были неутешительные. Пал Минск, немцы взяли практически всю Прибалтику, едва не захлопнув ловушку в которую должен был попасть Балтийский флот. Советские войска отступали на всех фронтах…
Горели города, гибли не только солдаты — приехавший к родственникам с Украины Григорий Онищенко рассказывал, как немцы безнаказанно бомбили поезда с женщинами и детьми, гонялись за убегающими беженцами, расстреливая их с пулемётов…
В конце сорок первого года, когда немцам, наконец, нанесли поражение под Москвой, Семёна вызвали в Красноярск, а затем послали в Челябинск. Туда начали приходить эшелоны со станками и разным оборудованием эвакуированных заводов. Трактористу дали комсомольское задание — проверять собранные танки на специальном полигоне. Вместе с ним были и другие трактористы из других колхозов. Бронетехнику строили вначале только мужчины, но потом, по мере их отправки на фронт, где положение советских войск вновь осложнилось к лету сорок второго года, их заменяли женщины и подростки…
Семен вновь прислал рапорты об отправке в армию, но пока его не брали. Он регулярно посылал
«Ты помнишь Альбину, дочку нашего врача? Она была мобилизована как санинструктор в январе этого года. А два дня назад пришло её матери извещение: „Ваша дочь Альбина Федоровна Ивлева пала смертью храбрых вынося раненных красноармейцев с поля боя“ Ты бы видел, как сразу постарела и осунулась Валентина, когда прочитала эту бумагу…»
Семён напился до беспамятства. Когда он протрезвел, мозг ему сверлила одна мысль: отмстить проклятым фашистам. Но на заводе он пробыл ещё три месяца, а потом его отослали на курсы подготовки танковых экипажей. Узнав, что он был бригадиром трактористов, Семену вначале дали звание сержанта, потом старшего сержанта, а после окончания курсов его послали на завод для получения новых танков. Оттуда Семен и его подчинённые пригнали сорок танков. Потом они погнали машины дальше, в места формирования резервных армий Ставки. Там его назначают командиром танка номер сто два, дав младшего лейтенанта. Идёт сорок третий год. Гремит Сталинградская битва. Паулюс сдался со своей окружённой группировкой. Но гитлеровцы ещё сильны.
Восемнадцатый корпус, где служит Семён, пополняют новыми экипажами. Он знакомится и близко сходится с Георгием Стуруа, младшим лейтенантом. Тот призван в армию из Тбилиси, хотя сам он родом из маленького городка Самтредия. В столице Грузии у Георгия или Гоги, как коротко его звали, осталась молодая жена Ано (Анна). Он строчил ей письма каждую неделю, пока не было боёв. У Гоги танк ходил под номером девяносто восемь. Начались бои под Курском и Белгородом. Немецкие войска, на острие которых были первая и вторая танковые дивизии СС, 11 июня нанесли удар в районе Прохоровки и прорвали оборону советских войск.
На ликвидацию прорыва были брошены резервные пятая гвардейская армия и пятая танковая армия, в которую входил и 18-тый танковый корпус, где служили Семён и Гоги. Из-за неточных разведданных, и некоторых ошибок советских генералов обходной манёвр не удался, и танковые армады встретились лоб в лоб…
У немцев на господствующей высоте была развёрнута противотанковая батарея, в рядах первого танкового корпуса СС наряду с устаревшими Т-3 и Т -4 были и восемь трофейных Т -34, и пятнадцать новых Т — 6 «Тигр». Кроме этого было около шестидесяти различных САУ.
Получив приказ, советские танки ринулись в атаку по линии Прохоровка — Весёлое. Но экипажам забыли сообщить, что на их пути замаскированный противотанковый ров…
Батальон, где служили Семён и Гоги, прошёл по самому краю этого препятствия. Младший лейтенант никогда не узнал, что около сорока советских танков провалились в ров…
Не знали они и то, что «тигры» могут стрелять по целям с расстояния в километр…
— Гоги горит! — Закричал механик водитель. Танк грузина вырвался вперёд на сто метров. Семен посмотрел в перископ — действительно 98-ой был объят пламенем. Идущий слева танк номер 103 тоже обогнал машину Семёна и внезапно странно дёрнулся, остановился, а из-под его башни повалил дым.