Рука дьявола
Шрифт:
— Простите… э-э… Не понимаю, что на меня нашло…
Я оторвал руки от двери и, натянуто улыбаясь, с трудом повернулся к Матеру.
— Ничего страшного. Вы, наверное, нервничаете вдали от дома. — Он поглядел на небо. — Что-то прохладно становится, похоже, днем опять будет дождь. Как насчет чашки ароматного чая перед отъездом?
— О… да… — Я хотел сказать, что никакого чая мне не надо, и что я уезжаю немедленно, но слова будто застряли в горле. Я был в ужасе.
Мы поднялись на холм и вышли к опушке. Значит,
Когда мы подошли к бунгало, входная дверь была открыта. Изнутри доносилась музыка, хотя прежде я не заметил какого-либо музыкального оборудования в доме. Я старался скрыть свою тревогу. Матер проводил меня в гостиную, где любезно предложил устраиваться поудобнее. К моему удивлению, на столе рядом с камином оказался граммофон. Я никогда не видел настоящего граммофона, а уж тем более никогда не слышал. Поэтому неудивительно, что его вид произвел на меня впечатление. Большая труба светло-зеленого цвета походила на цветок, спереди коричневого корпуса была стеклянная панель, под которой работали механизмы. Я посмотрел на пластинку. Надпись гласила: « La Main du Diableв исполнении оркестра „Столпотворение“».
Название было на французском. Музыка играла необычная: никакого намека на мелодию или ритм, истинная какофония — словно передо мной разыгралась битва музыкальных инструментов. Пластинка была потертая, старая, и в солнечном свете там и тут виднелись многочисленные отпечатки пальцев — проигрывали ее часто.
Матер извинился и вышел из комнаты. Я подумал, что если он слушает музыку, стало быть, все спокойно, он ни о чем не догадался. Правда, так могла проявиться очередная особенность его извращенного характера.
Незаметно выйдя в коридор, я прислушался, однако ничего не услышал. Стоять на месте было выше моих сил, и я двинулся дальше по коридору. Дверь в спальню Матера была приоткрыта.
Осторожно, стараясь не шуметь, он отодвигал панель, за которой прятался вольер с Гангской Красной. Вдруг Матер обернулся и, увидев меня в дверях, подскочил от неожиданности. Потом картинно приложил руку к груди и рассмеялся.
— Боже, вы меня напугали!
— Простите, я только…
— Ничего-ничего! — Он покосился на панель, затем подошел ко мне. — Ну, как насчет чая?
— Вообще-то, мне не хочется…
— Что ж, давайте хотя бы пройдем в гостиную. — Несмотря на то что я напугал Матера, он выглядел спокойным, будто все шло по его плану. Я же, напротив, тревожился все сильнее. Я не знал, чего ожидать от хозяина дома.
Вернувшись в гостиную, Матер выключил музыку.
— Интересная композиция, — заметил я, стараясь говорить спокойно.
— Шедевр. У «Столпотворения» не так много работ, но зато какие это работы! То, как их музыка влияет на человеческий мозг, воистину завораживает. — Он аккуратно взял пластинку и вложил в конверт, затем убрал ее в шкаф.
— Мистер Ривз, присаживайтесь.
Я сел в кресло. Матер опустился на стул и с довольным видом закинул ногу на ногу. Если он и затеял недоброе, то это никак не отражалось на его поведении.
— Ну, нашли на острове что-нибудь интересное? Вы так долго гуляли.
Мне не понравилось его последнее замечание. Подразумевалось, что я гулял дольше, чем ему хотелось бы.
— Ничего особенного. Я обошел почти весь остров. Видел пляж, лес…
— Исследовательский центр?
Вопрос застал меня врасплох. Я понял, что лучше ничего не скрывать. Гулял я действительно долго и вряд ли мог не найти центр.
— Э-э, да. Его я тоже видел. Вы, кажется, говорили, что на острове нет других зданий? — Голос мой дрогнул. Я из последних сил пытался не показать тревоги.
— Честно говоря, я о нем забыл. Видите ли, мне туда ходить незачем. Конечно, приехав я все здесь осмотрел, но центр меня не заинтересовал.
— Понятно.
Матер сохранял спокойствие и говорил вполне убедительно. Но, возможно, он давно уже сочинил эту историю и наловчился лгать.
— Исследования там больше не ведутся. Для этого не хватает средств.
— Вот как.
У меня мучительно сосало под ложечкой.
Лжец, — думал я. — Не ходит он туда! Еще как ходишь! Я знаю, чем ты там занимаешься. И сделаю все, чтобы остальные тоже узнали.
Матер посмотрел на меня испытующе. Казалось, он сверлит меня взглядом, читает мысли.
— Так вы… заходили внутрь?
— Нет. — Черт побери! Я ответил слишком быстро. Матер удивленно приподнял бровь.
— Нет, не заходил, — повторил я через какое-то время. — По-моему, там небезопасно. Я просто осмотрел здание снаружи.
— Ясно. — Он будто невзначай поглядел в окно, на лице его застыла легкая улыбка. — Почему-то мне кажется, что центр вас заинтриговал.
— Правда? — Я изобразил удивление. — Почему?
— Как же, ведь до закрытия там могли проводиться весьма любопытные исследования.
Да, и после закрытия тоже!
— …интересна?
— Простите?
Матер улыбнулся.
— Я спросил, не интересуетесь ли вы морской жизнью?
— О… не особенно. Хотя я и написал несколько статей о рыбах. Статьи были заурядные.
— Понимаю. Что ж, — сказал он, вставая, — думаю, вам будет полезно взглянуть на центр. Почему бы не сходить туда перед вашим отъездом? Это займет всего пару минут.
Я натянуто улыбнулся, быстро соображая. Положим, я откажусь. Мол, мне давно пора быть дома, полно работы… И что тогда? Он расправится со мной прямо здесь?