Рука Москвы
Шрифт:
Американцы иной раз пытаются создать впечатление, что в сборе информации они делают ставку на использование технических средств, официальные беседы, обработку открытых источников. Здесь есть доля правды, но это и дымовая завеса. Главное их средство — «хьюмен интеллидженс», то есть агентурная разведка. На усиление этого направления разведывательной деятельности направляются крупные целевые ассигнования. В 1989 году их удельный вес в общих расходах американских разведывательных служб возрос вдвое. Не далее как 20 марта нынешнего года директор ЦРУ У. Уэбстер заявил: «Несмотря на постоянное совершенствование
Сейчас резко увеличился поток советских людей, выезжающих за границу на короткие сроки. Комитет госбезопасности приветствует этот процесс, не пытается замедлить его. В то же время разведка и контрразведка не могут не учитывать новую обстановку.
Наиболее опасны попытки западных спецслужб приобрести на постоянной основе, на перспективу, источники, которые работали бы на них в Советском Союзе при любых обстоятельствах. Если раньше спецслужбы не гнушались погоней за любым советским гражданином, то сейчас они работают выборочно. Главный предмет их интереса — советские дипломаты, военные, руководящие или перспективные работники госучреждений и, разумеется, разведчики. Западные спецслужбы проявляют огромный интерес и к тому, что делается в научно-технической области. А у вас, насколько мне известно, есть разработки, идеи мирового уровня. Отсюда — интерес разведок США и других стран к научно-техническим работникам. (Кстати, «утечка мозгов», видимо, может очень скоро стать серьезной проблемой для нашей страны.)
К сожалению, прослеживается тенденция к увеличению вербовочных подходов иностранных спецслужб к советским гражданам и попыток склонить их к невозвращению на родину. В 1985–1989 годах за рубежом зафиксировано более двухсот таких акций. В 1988 году ими совершено в три раза больше попыток толкнуть совграждан к негласному сотрудничеству или невозвращению на родину, чем в 1985 году.
Одной из важных задач является также проникновение в те спецслужбы, которые ведут работу против нашей страны.
— Приходилось слышать такое мнение: наши люди порой с огромным риском добывают полезную для страны информацию, скажем, о какой-то новейшей технологии, однако в Советском Союзе не очень-то спешат ею воспользоваться. В моем вопросе будет два аспекта. Можно ли считать, что, несмотря на внешне вроде бы очевидную безнравственность «добывания» такой информации, это обычное занятие в мире разведки? И еще: если у нас нет спроса на технологические секреты, то стоит ли тогда вашему ведомству тратить силы, валюту, подвергать опасности людей?
— Промышленный шпионаж на Западе — столь же будничен и распространен, как «Кока-кола» и «Макдональдс». Ибо это — бизнес, конкуренция. Получить тайны соперничающей фирмы стремятся многие. Спрос на технологические секреты там велик.
Что касается советской разведки, то нас не могут не интересовать последние научные идеи и технологии, связанные с разработкой принципиально новых видов и направлений
Вы затронули более широкий вопрос: о невосприимчивости нашей промышленности к новинкам. На это жалуются и ученые, и изобретатели. Как я понимаю, преодоление такого положения — одна из главных задач радикальной экономической реформы.
— Грех не спросить вас сейчас об истории, которой на Западе посвящено множество книг. Я имею в виду «похищение» секретов атомной бомбы у американцев. Наши ученые-атомщики на этот счет высказывают противоречивые суждения: одни говорят, что разведка основательно помогла в создании советской атомной бомбы, другие — что не очень. Как, по вашему мнению, обстояло дело в действительности?
— Факты таковы. Первая информация о разработке американцами атомного оружия была доложена советскому руководству в октябре 1941 года. В дальнейшем такого рода сведения сообщались регулярно. Разведка выступила с предложением о создании специального органа по координации наших научных сил в этой области. В результате была создана лаборатория № 2 во главе с И. В. Курчатовым, с которой разведка тесно сотрудничала многие годы. Давая оценку полученным разведкой материалам, Игорь Васильевич отмечал: «Информация по атомной энергии имела громадное неоценимое значение для нашего государства и науки».
— Негусто, конечно, но хоть что-то… Мы с вами, кажется согласились С тем, что прежняя абсолютная закрытость, засекреченность ПГУ приносила больше вреда, чем пользы. Вот, к примеру, такой факт. Недавно «Правда», пользуясь архивными материалами КГБ СССР, рассказала о судьбе выдающегося советского разведчика Дмитрия Быстролетова. Наконец-то, спустя десятилетия (!), мы вернули из небытия имя замечательного патриота, подлинного героя. Разве отпала нужда показывать таких людей? И сколько еще в ваших секретных архивах бесценных материалов о подобных судьбах!
За рубежом изданы сотни книг, повествующих о деятельности разведки. Соответствующий раздел есть в любом популярном журнале. А мы много лет мусолили одни и те же имена или же довольствовались талантливой беллетристикой Юлиана Семенова…
— С этим трудно не согласиться. Секретомания глубоко засела в психологию нашего общества. Что тут тогда говорить о разведке?
Но, к счастью, сейчас другие времена. Мы готовы открыть и открываем архивные материалы, повествующие о судьбах чекистов, готовы больше рассказывать о текущих делах. Хотя, конечно, и здесь должна быть разумная мера.
— В таком случае я прошу вас привести пример успешной акции ПГУ последних лет.
— Он, может быть, не самый сенсационный, но очень показательный, поскольку речь идет о жизни наших советских людей. Как вы помните, в 1985 году в Бейруте террористы захватили в качестве заложников четырех советских загранработников. К сожалению, один из них погиб сразу. Но остальных удалось вызволить целыми и невредимыми. Их освобождение стало возможным в результате большого и сложного комплекса мероприятий, проведенного внешней разведкой КГБ СССР.