Руки вверх, Синяя Борода
Шрифт:
Несмотря на яркий солнечный день, подруги слушали рассказ с некоторым страхом. Чертков замолчал.
— А дальше что? — полушепотом спросила Лика.
Дальше мертвец выходит из могилы и отвечает на вопросы некроманта, — будничным тоном закончил Чертков.
Классно! — воскликнула Орешкина. — А что если нам попробовать Светку из могилы вызвать? И спросить у нее, кто ее убил.
Соломатина была просто шокирована таким предложением.
Ну ты даешь, Кать…
А разве Светлану убили? — настороженно спросил
— Ах да, мы же вам вчера ничего не рассказали. — И Катька тут же принялась рассказывать как они с Ликой ходили на кладбище к директору Веселову, потом в больницу к доктору Цыпуху, а затем в милицию к майору Сидорчуку.
— А с чего вы решили, что Света убита? — выслушав рассказ, спросил Чертков.
— А с того, что записку, которую нам показал майор Сидорчук, писала вовсе не Светка.
— Вот как, — пробормотал Чертков, перестав грести. — А почему не Света?
— А там ошибка в слове "сумасшедшая". Ну это ладно. Самое главное другое. Мы вчера выяснили, что записка напечатана не на Светкиной машинке.
— Вот как, — снова пробормотал Чертков.
— Эй! Эй! — закричала Лика. — Нас на корягу сносит!
Чертков, спохватившись, энергично заработал веслом.
Разговор угас. Катька пыталась что-то спрашивать о зоне "С", но Чертков отвечал вяло, с неохотой, думая о своем…
Наконец они приплыли на Монастырский остров.
— Здесь где-то должна быть тропинка, — сказал Чертков.
Тропинка вскоре отыскалась. И путешественники двинулись друг за другом. Впереди шел Чертков, за ним Катька, а за ней Лика.
Подруги с любопытством вертели головами
— А где же развалины монастыря? — спросила Орешкина.
— Рядом с кладбищем. За стеной.
— За какой стеной?
— За бетонной. Кармалютов огородил кладбище и развалины высокой бетонной стеной.
— А подвалы, из которых песнопения доносятся, тоже за стеной?
— В том-то и дело.
— Вот бы полазить по этим подвальчикам. Да, Лик?
У Соломатиной эта идея не вызвала особого восторга. Лазить по подвалам, где монахов расстреляли… Нет, ей явно этого не хотелось. Там, наверняка, еще и крысы бегают…
— Не знаю, — кисло ответила Лика. — Ты думаешь, охранники разрешат?
— Может, уже нет никаких охранников… Вадим, — обратилась Орешкина к Черткову, — вас в прошлый раз где охрана завернула?
— У берега. Я даже с лодки не успел сойти.
Впереди показалась высокая бетонная стена.
Они пошли вдоль стены и вскоре увидели массивную железную дверь. Звонка не было. Чертков постучал в дверь ногой.
Тотчас за стеной раздался злобный собачий лай.
— Гав-гав-гав — громко залаяли пять или шесть собак.
Катька глянула в дверную щелку и сразу же отпрянула.
— Ничего себе собачки. С теленка величиной. Чертков снова постучал ногой в дверь.
— Эй, есть там
— Гав-гав-гав — надрывали псы мощные глотки.
— Судя по всему, никого нет. — Чертков посмотрел на подруг. — Что будем делать?
— Придется к Кармалютову идти, — сказал Катька. — Эх, надо было сразу к нему сходить
Той же тропинкой они вернулись к лодке. И вот тут-то увидели охрану. Двух здоровенных амбалов с бритыми затылками. Один жевал жвачку, второй дымил сигаретой.
— Послушай, мужик, — лениво растягивая слова, обратился амбал с сигаретой к Черткову. — Мы ведь тебя в прошлый раз уже предупреждали: этот остров — частная собственность. Посторонним вход воспрещен. А ты опять заявился.
— Тебе что — по ушам настучать? — с угрозой добавил амбал, жующий жвачку.
— Спокойно, ребята, — ответил Чертков, Вот эта девочка, — указал он на Катьку, — при ехала из Петербурга навестить могилу своей бабушки.
Амбалы уставились на Орешкину оловянными глазами.
— Какой еще бабушки? — спросил амбал с, сигаретой.
— Двоюродной" — ответила Катька. — Она здесь на острове похоронена.
— Не толкай фуфло, детка, — сказал амбал, жующий жвачку. — На этом кладбище уже полвека никого не хоронят.
— А мою бабушку похоронили. Светлану Несмеянову.
— Ничего себе — бабка, — ухмыльнулся амбал с сигаретой. — Да ей двадцатник был, если не меньше.
Орешкина, обреченно вздохнув, принялась объяснять в сто первый раз:
— У моего прадедушки было три жены. И у третьей родилась Светка. Она мне приходится двоюродной бабушкой. Врубаетесь?..
Судя по всему, амбалы не врубались. Во всяком случае, физиономии их ничего не выражали. Наконец, тот, кто жевал жвачку, сказал:
— Наше дело телячье. Прикажет хозяин пустить тебя на кладбище — пустим. Не прикажет — не пустим. Короче, тебе надо с ним базарить.
— А кто ваш хозяин?
— Кармалютов. Трофим Петрович.
— Хорошо, мы к нему сходим, — сказала Катька.
— Далеко ж вам идти придется, — снова ухмыльнулся амбал с сигаретой. — Он на прошлой неделе в Сан-Диего улетел. А в Гусь-Франковск приканает только в конце августе. Поняла, да?
— Что ж мне, до августа тут куковать?
— Нас это не колышет. У нас приказ: на кладбище никого не пускать.
— И на остров тоже, — добавил амбал, жующий жвачку. — Так что валите отсюда.
Глава X
КАЖДЫЙ ГОД В ОДНО И ТО ЖЕ ВРЕМЯ
Небо заволокли грозовые тучи. Солнце исчезло. Подул холодный ветер. Все сразу стало унылым и серым. Река, дома, настроение… В особенности, настроение.
— М-да, — хмуро сказал Чертков, когда они снова причалили к тому месту, откуда отплывали на остров. — Придется, видно, не солоно хлебавши в Москву возвращаться.