Рукопашная с купидоном
Шрифт:
— Когда вы видели Софью в последний раз?
— А чего с ней случилось? — тут же вскинулась та. — Померла?
— Почему — померла? — пискнула Люба.
— А почему — в последний раз-то?
— Имеется в виду ваша с ней последняя встреча, — Болотов был само терпение. — Когда лично вы ее видели?
— А-а! — Поля, вертлявая и модно взлохмаченная, с чистыми, но обломанными ногтями, хлопнула себя по лбу. — Я-то ее видела в пятницу. Недалеко отсюда, возле метро. Там, где магазинчик «Подарки», знаете?
Поскольку
— Девятый час уж был. Минут двадцать девятого. А она несется вся расфуфыренная. С хахалем, наверное, куда-то намылилась ехать. Прямо налетела на меня. Такая была взволнованная, ничего перед собой не видела.
— А почему с хахалем, Поля? — осторожно спросила Лайма. — С ней кто-то был?
— Был, — уверенно кивнула та. — Только я не знаю — кто. Не видала. Она к киоску за сигаретами метнулась. Назад голову повернула и крикнула: «Я быстренько!» Ну, будто кто в машине возле тротуара ее остался ждать.
— И вы не взглянули — кто там такой? — не поверил Болотов.
— А машину, машину запомнили? — разнервничалась Люба.
— Вроде белая была машина, вся такая здоровая, иностранная. И стекла темные! Но точно не скажу, в ней ли Соня ехала или нет — грузовичок к киоску подрулил, обзор мне закрыл, — с огорчением призналась Поля. — Не успела я засечь, кому Соня там крикнула… Но она вся такая была — ух! Точно: свиданка у нее случилась в тот вечер. А чего, она ночевать не приходит?
— Поля, а пакет у нее пластиковый с собой был? — осторожно поинтересовалась Лайма, не ответив на вопрос. — Такой белый пакет, красивый, с пеликанами?
— Не, — покачала головой Поля, нервно перетаптываясь. — Не было пакета. Только сумочка на плече висела. И шарф на шее.
— Какой шарф? — хором спросили Лайма и Болотов.
Никакого шарфа на Соне в пятницу они не видели. И вообще — кто станет надевать на себя шарф теплым летним вечером?
— Такой желтый, а по полю — закорючки черные. Красивый шарф, нежный. Прям настоящий шелк. Я его даже хотела потрогать. Но Соня так спешила, что мы и двух слов не сказали.
— Она, наверное, поздоровалась с вами? — предположила Люба. — Когда налетела?
— Ясное дело. Ой, говорит, Поля, это ты? Привет, я так тороплюсь, так тороплюсь! И все.
— Значит, она к киоску за сигаретами побежала, а вы… — подначил ее Болотов.
— А я в автобус села, он как раз подошел.
— Видели, какой марки сигареты она купила?
— Ну нет. Мне ехать надо было, а там на остановке и так толпа, я еле влезла. Пятница, вечер — чего вы хотите? Зачем я стоять-то буду?
— А вы из автобуса не посмотрели: что за машины у обочины припаркованы? — спросила Лайма. — Может, кроме той, белой с темными стеклами, еще какая-то приткнулась?
Почему-то ей казалось, что Поля по складу своего характера просто обязана была дознаться, с кем ее соседка ходит на свидания.
— Я
Когда раскрасневшаяся от волнения соседка ушла, Лайма топнула ногой:
— Нет, ну какое невезение! Если бы не стечение обстоятельств, у нас появилась бы зацепка!
— Почему Соня столько времени торчала на одном месте? — задумчиво спросил Болотов, косясь на активизировавшегося ребенка, который отшвырнул зайца и встал в кроватке на четвереньки. — Около семи мы с ней расстались, а около половины девятого она все еще болталась у входа в метро.
— Ага. Только на другой стороне шоссе, — заметила Лайма. — Магазин «Подарки» на другой стороне, не там, где мы с тобой останавливались и с ней разговаривали.
— Одно ясно — она была с мужчиной, — мрачно заметила Люба. — А с каким — неизвестно.
— С чего ты взяла? — удивилась Лайма. — Мало ли женщин сейчас водят машины? Я ведь вожу.
— Большая белая иномарка с затемненными стеклами, — задумчиво сказал Болотов. — Не похоже, чтобы за рулем такого транспортного средства сидела женщина, вам не кажется?
— Но Поля не уверена, что именно в ту машину села Соня! — напомнила Люба.
— Наверное, лучше пусть милиция разбирается. Они умеют расследовать, а мы нет, — высказалась Лайма.
— Милиция сто лет будет разбираться, — возразил Болотов. — А ребенка куда девать?
— Найдем новую няню, — в голосе Лаймы послышалась неуверенность.
— Оставить ребенка с незнакомой теткой? — возмутился тот. — Хорошие няньки на дороге не валяются. Попадется какая-нибудь вертихвостка…
— А с кем же его оставить? У меня работа, у Любы тоже.
— Надо вызвать из Сибири Сонину мать, — безапелляционно заявил Болотов. К детскому вопросу он отнесся со всей серьезностью.
— Нет у нее матери. У нее никого нет, все поумирали. Остались только дядья да двоюродные сестры, но у них свои семьи. Конечно, может, кто и приедет, если милиция потребует, я не знаю. Но Петьку все равно надо пристраивать прямо сейчас. Не ждать же неизвестно сколько.
— Попрошу-ка я о помощи свою маму, — неожиданно решила Люба. — Только она сюда не поедет, надо будет Петьку к ней отвезти. Вы как?
— Это другое дело, — серьезно кивнул Болотов. — Мама годится, у нее опыт. И человек она свой, верный.
— Рада, что ты доволен, — ехидно заметила Люба, выхватив из кроватки ребенка, который принялся грызть перекладины. — У него режутся зубы, надо купить ему пластмассовое кольцо.
— Как для собаки? — хмуро уточнил Болотов. — Вижу, вы понятия не имеете, как растить ребенка.