Рукопись, найденная на руинах дома в древней Мексике
Шрифт:
– Но есть ли в этом преимущество? – спросил я, пытаясь извлечь хоть какую-то пользу из его тарабарщины.
– Конечно! – невозмутимо ответил он.
«Он сказал, что если бы в данный момент на нас обрушился камнепад, то он сумел бы предотвратить обычный эффект смерти от несчастного случая. Используя скорость движения своей точки сборки, он заставил бы себя переместиться в другие миры или сгореть изнутри в доли секунды. Я же, с другой стороны, умер бы обычной смертью, раздавленный обломками скал, поскольку моей точке сборки не хватит скорости, чтобы вытащить меня» (КК, кн. 8).
– Таким образом, твоя иллюзорная реальность для меня является
«Я заметил, что мне кажется, что маги просто изобрели иной способ умирания, и это не значит, что они могут отменить смерть. Он ответил, что все, о чем он до сих пор говорил, можно назвать управлением магами своей смертью. Они умирают лишь тогда, когда должны умереть» (КК, кн. 8).
– Это далеко не все, что тебе нужно знать об относительности восприятия, эта штука из самых заковыристых, поэтому сосредоточься на том, что я говорю твоему светящемуся телу, – приказал он сухо.
Приведу пример: если ты смотришь на белку, а тебе кажется, что это ворона, то зафиксировав образ вороны, ты начинаешь съезжать в мир, где белки – это вороны. Ты будешь в том же мире, но в другой его части. Попробуй сместить точку сборки, представив что-то нелогичное, абсурдное, при этом старайся, чтобы нелогичное стало логичным, а то, что было логичным сейчас, становилось менее логичным.
Я сел на валун и стал делать абсурдом то, что я сидел с человеком знания в пустыне на планете Земля, а в кустах нас поджидал ягуар – это было несложно. Я увидел то, что повергло меня в шок, но, к сожалению, не все осталось в памяти, и многое нельзя объяснить словами. Я видел, как все одновременно удаляется и приближается, при этом оставаясь на месте, потом все начало исчезать, словно унесенное этим странным ветром, и сам я растворялся до тех пор, пока не остались только глаза. Я увидел что-то симметричное во тьме, это была гигантская конструкция, состоящая из маленьких пузырьков янтарного света. Она напоминала колесо или штурвал корабля. Маленькие пузырьки наполняли шары побольше, и эти шары тоже сливались в еще большие, все это было недвижимо, но двигалось как-то иначе, не в пространстве.
Вдруг я вспомнил случаи, когда подобное дон Хуан проделывал со мной в обычном состоянии, используя тряпку, палку, туман. Это выбросило меня из видения и вообще из состояния повышенного осознания.
«Дона Хуана я не видел. Грызуны визжали все громче. Постепенно стемнело настолько, что я едва угадывал общие очертания местности. Вдруг послышались мягкие шаги и приглушенное кошачье дыхание, а потом раздался очень мягкий рык. Грызуны замолкли. И тут прямо под деревом я заметил темную массу звериного тела. Прежде, чем я смог рассмотреть зверя и убедиться в том, что это – горный лев, он бросился на ловушку. Но добежать до нее не успел: что-то обрушилось на него сверху, и он отскочил. Я швырнул свою сетку, как велел дон Хуан, но не попал. Однако шума наделал много. Тут дон Хуан издал несколько жутких пронзительных воплей, от которых по спине у меня побежали мурашки. Кошка с невообразимой ловкостью метнулась через площадку и скрылась» (КК, кн. 3).
«Мое тело тряслось, но это был не испуг. Я сказал дону Хуану, что самым страшным теперь мне кажется не рычание огромной кошки и не ее взгляд, но ощущение, что ягуар наблюдал за мной задолго до того, как я услышал его и поднял голову» (КК, кн. 8).
Дон Хуан осмотрел меня с головы до ног. Я поспешил рассказать, что видел. Он сказал, что я видел колесо времени, человеческую полосу эманаций. Я спросил его о пузырях, он сказал, что мне будет достаточно для первого раза знать, что колесо времени состоит из огромного количества судеб, наполненных ситуациями и существами.
– Мы с тобой были где-то в одном из пузырей, которые ты видел, – продолжил он. – С помощью видения тебе удалось сместиться в область стороннего наблюдателя, и это знак, что нам следует продолжить урок относительности восприятия.
Смещение точки сборки происходит в пространстве осознания. Любая ее фиксация вызывает к жизни геометрическое пространство мира. Таковы свойства точки сборки. На самом деле, если наблюдатель занимает только одно место в пространстве наблюдения, то он видит вокруг себя уникальные, отличные друг от друга предметы и объекты. Это и есть картина мира обычного человека. Все, что ты видишь вокруг – это одна точка пространства осознания. Если же представить, что ты можешь двигаться в этом пространстве, то актуальным для тебя будет правило: всегда находится такая позиция наблюдателя, при которой любой предмет или объект может быть любым другим предметом или объектом. Это картина мира видящего. Более того, мы сами претерпеваем изменения при перемещении:
«Мы представляем собой энергию, которая принимает соответствующую форму и находится в нужном месте благодаря фиксации точки сборки в некотором определенном месте. Если это ее положение изменяется, то и форма, и местонахождение энергии изменяются соответственно. Для этого нужно лишь поместить нашу точку сборки в необходимое место, и мы сразу превращаемся в пулю, ботинок, шляпу или все что угодно» (КК, кн. 9).
– Ты должен уяснить, что свобода движения точки сборки позволяет нам путешествовать и превращаться. Но самое главное не это. Мы должны двигаться к свободе от этой иллюзии, которая существует лишь для того, чтобы мы получили точку опоры. Сегодня ты бросил взгляд на дух, ты видел эманации Орла, вернее ту их часть, которая составляет всё, что человек может получить в своем человеческом состоянии. Но этот мимолетный секундный взгляд лишь начало, и ты должен учитывать, – он перешел на строгий тон, – что именно я позволил тебе при участии силы узреть это. Тебе нужно накопить энергию среди своей обычной иллюзии.
Я испытал щемящее противоречивое чувство: смесь восторга и самосожаления, невозможность сохранить то, что я видел, и в то же время, понимание, что все это есть во мне, в каждом из нас.
Мы благополучно сбежали от ягуара в обеих версиях событий.
«– Сегодняшний сдвиг тобой собственной точки сборки с помощью намерения – твое самое большое достижение, – сказал дон Хуан, – но достижение – это нечто личное. Оно необходимо, но не является чем-то важным. Оно не является той целью, к которой стремятся маги.
Я полагал, что знаю, чего он хочет. Я сказал ему, что не совсем забыл происходившее со мной. В нормальном состоянии моего осознания остался горный лев – понятие о ягуаре не укладывалось в моей голове» (КК, кн. 8).
… тут я вернулся в обычное состояние осознания … и там завершался другой разговор:
«– Знаю, – терпеливо проговорил дон Хуан. – Достичь состояния воина – очень и очень непросто. Это – революция, переворот в сознании. Одинаковое отношение ко всему, будь то лев, водяные крысы или люди – одно из величайших достижений духа воина. Для этого необходима сила» (КК, кн. 3). …