Рукопись несбывшихся ожиданий. Поступление

Элтэнно. Хранимая Звездой

– Полагаю, если бы не моя настойчивость, так бы оно и было, – с высокомерием и недовольством ответил принц ректору, прежде чем вежливо склонил голову в приветствии.

– Ну что вы, ни к чему было доставлять себе столько неудобств спешкой.

– Отнюдь, – сверкнули льдом глаза принца. – Моё появление в стенах вашей академии связано с одной единственной целью – мне поручено изнутри увидеть, как проходит обучение людей-магов. По этой причине пропустить такую важную часть, как отбор, для меня было неприемлемо.

– Да-да, – промямлил ректор, благоразумно не став спрашивать мнение принца по этому самому отбору. Толкучка черни у ворот если

и впечатлила представителя древней расы, так только в самом негативном ключе. Эльфийской патетикой последний день приёма в академию ничуть не обладал… скорее уж он являлся ярким подобием орчьего балагана. – Позвольте сперва мы побеседуем в моём кабинете, а после я лично провожу вас туда, где вы сможете отдохнуть. Мы подготовили для вас один из домов для преподавателей и, думаю, вы будете чувствовать себя в нём комфортно.

– Хорошо, но прежде удовлетворите моё любопытство. Это и есть та особа, что проявила дуалистичную особенность?

– Эм-м, – замялся ректор, так как эту новость до него донесли всего несколькими минутами раньше нежели о прибытии эльфа. Однако, Олаф фон Дали не по тому являлся руководителем Первой Королевской Академии магических наук, что не мог определить кой-чего на глаз, а потому он внимательно посмотрел на Милу Свон. Правда, сама молодая женщина его пристального взгляда не заметила. Она направлялась к дубу, чтобы найти и расспросить кой о чём разговорчивого писаря.

– Да, это она, – вскоре подтвердил ректор и почувствовал, как быстро забилось его сердце. Он боялся не справиться с идентификацией способностей на таком расстоянии, да ещё при постоянном движении объекта. – А с чем, собственно, ваше любопытство связано?

– Мне виделось, что внешность обладателя такой особенности должна быть более специфичной, – признался принц Адьир. – Кстати, вы как-то намерены покровительствовать этой особе?

То, каким тоном был задан вопрос, не подсказало ректору какой ответ его собеседник сочтёт наиболее приятным для себя, а потому он сказал то, что думал на самом деле.

– Ни в коем случае. Её предрасположенность, конечно, интересна, однако специализацию для себя маг выбирает только одну. Даже в пределах одной стихии сложно быть универсалом… Эм-м, для человека сложно, конечно, – вдруг опомнился ректор. – Видите ли, универсалы-люди давно показали себя не так хорошо, как хотелось бы. Подобное прерогатива вашей эльфийской школы, а в стенах нашей академии… В стенах нашей академии другого не бывает. Мы, конечно, позволяем желающим получить некоторые знания по всем интересным им стихиям, но эти навыки никогда не будут глубокими.

– Я понял вас, – бесстрастно ответил эльф и зашагал вместе с ректором и своей стражей в сторону главного корпуса. На Милу Свон он больше ни разу не посмотрел и, пожалуй, автор тоже временно выпустит эту молодую женщину из внимания. Намного вернее будет отправиться вслед за благородным эльфом.

– Была ли ваша дорога лёгкой? – перешёл к вежливым расспросам Олаф фон Дали.

– Мой путь от прекрасных долин Лиадолла не был прямым, а потому оказался чрезмерно долог. Порой я ощущал себя пёрышком, что ветер однажды унесёт за край земли, – мягко улыбнулся принц Адьир, и его эмоции ректору академии были понятны. Эльфы предпочитали жить уединённо. Они редко покидали пределы своей удивительной страны, где, как описывалось в легендах, возвышались прекрасные белокаменные башни, а реки текли по выложенным мрамором берегам. Ещё реже они принимали гостей из числа других рас, а потому Лиадолл казался людям сказкой, а сами эльфы вызывали у них трепет и восторг.

И всё же свой вопрос Олаф фон Дали задал не просто так. Бывало, что эльфы-торговцы, путешествуя по землям людей, сталкивались с разбоем и с далеко как недружелюбным отношением. Желание набить карманы золотом и низкая зависть – спутники дурного гостеприимства.

– Но всё же дорога не стала для меня рядом тяжёлых испытаний, – между тем продолжил говорить принц Адьир. – Возможно, мне помог в этом мой настрой. Даже то, что можно было бы счесть серьёзной неприятностью, я воспринимал только как возможность познать что-то новое. Земли людей заставили меня задуматься о многом, и во время этих дум тяготы путешествия стали чем-то второстепенным для меня.

Несмотря на мягкие интонации последние слова эльфа всерьёз насторожили Олафа фон Дали. Он понимал, что юный внешний вид (по человеческим меркам принцу было не дать больше двадцати пяти) лишь иллюзия. На самом деле его собеседник был умён и опытен в придворных интригах. Всё же принцу Адьиру Морриэнтэ – самому младшему из сыновей эльфийского короля, уже стукнуло за пятьдесят, а это такой возраст, когда любой человек достигает зрелости мышления.

– Да, размыслить вам есть над чем, всё же наши народы весьма отличны друг от друга. Мы придерживаемся разного быта, у нас разные культурные традиции и вследствие этого мы по-разному оцениваем одни и те же события, – согласился ректор, пристально глядя на принца Адьира. А затем вдруг улыбнулся. Причём так искренне, как будто действительно был рад своему гостю. – Но я уверен, за время обучения в академии вы достаточно узнаете о людях, чтобы сделать вывод – несмотря на множество различий, между нашими расами не менее много сходств. Будущий пакт между Лиадоллом и Верлонией станет залогом процветающего будущего.

– Разумеется, – на полном серьёзе кивнул принц, но в его глазах всё равно промелькнула насмешка.

Оба собеседника прекрасно понимали, что необходимость пакта обусловлена агрессивными намерениями империи Золотого Паука. Так бы всех удовлетворяло наличие существующего торгового соглашения, но… к настоящему моменту Верлонию от огромной армии завоевателя Чио Киото, по прозвищу «Не знающая пощады длань императора», отделяло не так много территорий. Королевству отчаянно требовались сильные союзники, и светлые эльфы могли существенно изменить расстановку сил на политической арене. Имея их поддержку, можно было бы убедить ушлых монархов близлежащих держав объединиться. А уж собрав совместную силу, получилось бы создать железный кулак, что откинул бы захватчика обратно на юг за Великую Имперскую Стену.

Вопрос заключался в том, как убедить эльфов покинуть пределы их зелёных долин и обратить внимание на творящееся в мире безобразие. И после многочисленных споров и препирательств король Верлонии Ричард Пятый пришёл к единственно верному решению – он намеревался сыграть на эльфийской гордости и сделал ставку на подкуп человеческой щедростью.

Так как Лиадолл соседствовал с Верлонией, то согласно будущему пакту эльфам отошла бы значительная часть приграничных территорий (Его величество Ричард Пятый рассчитывал во время объединения под своей короной прочих держав восполнить эту потерю). Да и в случае приближения империи южан необходимость вспомнить о древнем союзе с Подгорным Царством у Лиодолла бы не возникла. А стоит ли говорить, что отношения между эльфами и гномами завсегда были напряжёнными?