Рукопись несбывшихся ожиданий. Убойная практика
Шрифт:
– Восемьдесят три.
– Ого, солидно, - уважительно закивал головой Кириан, но на этом не остановился и похвастал. – Почти как у меня. У меня, правда, побольше будет, восемьдесят семь.
– А у меня тоже восемьдесят семь, - не сдержала свой язык Мила.
– Только не по белой магии, а по чёрной.
– То есть по чёрной? – судя по взгляду, целитель заподозрил, что после телепортации его пациентка повредилась умом. Так бы он вряд ли с хорошо слышимой в голосе осторожностью спросил.
– А ты, практикант, на какую основную специальность учишься, э?
– На некроманта.
Мила нисколько не подумала, что её проверяют. Её тело и так было ослаблено болезнью, а тут ещё телепортация. В настоящем ей было дурно, молодую женщину мутило. Принесённая магией бодрость истончалась. Более того, Мила была сосредоточена на дороге. Ей казалось правильнее осматриваться по сторонам, а не на лицо Кириана пялиться. И по этим причинам она напрочь упустила из внимания, как там целитель на неё смотрит. А Кириан из-за сказанного эдак основательно задумался, и в результате привёл Милу не куда-нибудь, а в лазарет. Правда, самую дальнюю койку, на которую он определил молодую женщину, маг тут же отгородил от любопытных взглядов прочих пациентов плотными ширмами. Собственно, чтобы кто-либо чего-нибудь лишнего не увидел, только за ширмами Мила доху свою наконец-то сняла.
– Полежи-ка тут, - заставил её Кириан принять лежачее положение. – И вот… вот, выпей это, чтобы нервы успокоить. Я же пока кое-какого коллегу отыщу, он у нас по головам сущий мастер.
А вот от этих слов Мила немного насторожилась. Но как-то всё её беспокойство было не по тому поводу, она сходу подумала о своей застарелой травме. Миле показалось, что телепортация какие-либо нехорошие последствия пробудила, и Кириан их заметил.
– Хорошо, буду рада, если меня ваш сущий мастер осмотрит, - с довольной улыбкой ответила она, прежде чем послушно выпила поданное ей зелье.
– Вот все бы пациенты такими понимающими были, - обрадовался Кириан, и даже заботливо накрыл Милу покрывалом, хотя она не особо чувствовала холод – в лазарете было достаточно тепло, чтобы в шерстяном собачьем свитере чувствовать себя уютно.
Вскоре Мила поняла, что её уносит в сон. Это было не очень-то приятно. Вроде и спать не хочется, и мыслишь разумно, но как будто что-то уволакивает сознание в другую реальность. Молодая женщина сама не поняла, как закрылись её веки. А там…
– Анна, - чётко услышала она. – Анна, проснись!
Этот женский голос заставил Милу резко сесть. Она тут же широко распахнула глаза и увидела склонившуюся над ней черноволосую женщину с красивыми, но необычными чертами лица.
– Что… что такое? – спросила она спросонок и осмотрелась. Никакого лазарета не было. Мила лежала в каком-то глубоком тесном ящике.
«В гробу, что ли?» - даже перепугалась она, но тут черноволосая женщина протянула ей руку, чтобы помочь встать. Мила с удовольствием выбралась из «могилы», и поняла, что до этого лежала внутри сидения кареты. Кто-то поместил её в отсек для хранения вещей и крепко-накрепко связал руки и ноги.
– Давай сюда, - ухватила её за запястья женщина и принялась резать верёвку острым ножом.
– А что…
– Тихо, - гневно шикнули на неё.
– Другого шанса уйти от Сэо у тебя уже не будет.
Мила не знала, кем является этот Сэо, но черноволосая женщина выглядела очень встревоженной и даже испуганной. Кроме того, несмотря на то что её глаза опухли от слёз, она продолжала безмолвно плакать. Спрашивать о чём-то кого-то, когда он в таком состоянии, себе дороже. Поэтому Мила дождалась, когда женщина освободит её ноги, а затем зашустрила вслед за той из кареты. Для неё было намного важнее сбежать, все вопросы могли были быть заданы позже несмотря на то, что спросить хотелось о многом. Например, о том, отчего это на пике зимы на деревьях зелёные листья, а земля устлана шелковистой изумрудной травой.
– Нет, так нельзя, - вдруг ухватила её за плечо незнакомка и выразительно покосилась на лежащее возле костра тело. – Ты слишком приметная.
– Какая быть я? – услышала Мила свой собственный голос и удивилась. Она вроде бы ничего не говорила, но…
– Узнать. Тебя легко запомнить и узнать, - активно жестикулируя, пояснила женщина, а затем ненадолго вернулась в карету. Возвратилась к Миле она с хорошо пошитым плащом насыщенного голубого цвета. Это была дорогая вещь, на ней даже золотая вышивка имелась. Мила влёт сообразила, что за такой плащ не меньше, чем несколько серебряных монет выручить можно, но черноволосая женщина словно нисколько не думала об этом богатстве. Она уверенно набросила плащ на Милу и застегнула потайную пряжку, чтобы плащ не слетел ненароком.
– Не помочь. Нет. Узнать в этом… просто. Яркий. Очень, - коверкая произношение слов, сказала Мила так, как если бы вновь ничего не говорила. Она слышала свой голос, но не понимала почему.
– Дура!
– тут же со злостью прикрикнула на неё женщина.
– Потом этот плащ какой-нибудь нищенке отдадим, и это за ней Сэо охоту начнёт. Теперь не на тебя, на плащ все смотреть будут.
– А что с Сэо? Не мёртвый? – вновь посмотрела на тело у костра Мила.
– Нет, - ответила черноволосая. – Отца своего ребёнка я не убью. Он должен жить с тем, что потерял, долгие, очень долгие годы.
Синие глаза женщины блеснули жаждой мщения. В них была такая ненависть, что Мила покачнулась, но вместе с тем она по-прежнему ощущала сильное чувство тревоги. Это чувство гнало вперёд. Ноги сделали первый шаг и…
– Кириан, я понимаю, что ты растерялся. Но дать человеку с таким весом, да ещё женщине, норму снотворного на здорового мужика сродни командору? Ты совсем рехнулся, что ли?
– Да где из-за этого чудовища разглядеть было, какой там вес? Я подумал, что раза эдак в три больше, – возмутился знакомый приятный баритон, и Мила, не стерпев интереса, открыла глаза. Судя по тому, что Кириан с возмущением указывал рукой на её лохматый свитер (ныне свисающий со спинки стула), именно его он назвал столь неприглядно.
– А разве нет никакого чудовища? – обиженно спросила Мила, и её вопрос заставил сидящего подле неё немолодого мужчину с сеточкой морщин возле глаз замереть. Кириан тут же невесело хмыкнул и заметил:
– Ну, из хорошего, она всё-таки пришла в себя.
– После того, как едва на веки вечные не погрузилась в страну снов, - с недовольством буркнул морщинистый мужчина и представился. – Я господин Адриан Голден, а вас, милочка, как зовут?
«Я не милочка, а Анна!» - едва не выпалила Мила, но вовремя остановилась. Она не произнесла чужого имени, но из-за этого заминка перед ответом стала таковой, что оба целителя многозначительно переглянулись.