Рукописный девичий рассказ
Шрифт:
Она положила письмо и не могла понять, в чем дело и как ей быть. Она очень любила Сережу и потому решила пойти к нему во что бы то ни стало. В полдевятого она вышла из дома. Она шла по белой, заснеженной улице и ей было страшно, а почему — она не знала. Ей казалось, что она живет считанные минуты. Осталось всего несколько шагов, и она зашла бы в подъезд. Но сзади кто-то подошел, и она почувствовала, что у неё подкашиваются ноги. Наташа хотела обернуться, но не успела.
У неё все поплыло перед глазами, и она упала на белый-белый снег...
Тем временем Сергей сидел на диване и ждал Наташу, но её не было. Уже было 15 минут десятого. Он просидел так еще минут 10 и решил встретить её. Сергей накинул пальто и выбежал из дома. Пройдя несколько шагов, он увидел, что около дерева что-то чернеет. Он подошел и не поверил своим глазам: на снегу лежала Наташа. Она была мертва. Только на прекрасных её глазах были слезы. Потом он ничего не понял, он сидел на диване, и вокруг него было тихо. Вдруг дверь комнаты открылась, и зашла мать Сергея. Она подошла к нему и сказала: «Держись, мой мальчик». И протянула листок бумаги. Он развернул. Да, это было написано рукой Наташи.
«Милый мой Сережка! Я очень-очень люблю тебя и никого больше. Я знала, что не дойду до тебя. А мне так хотелось встретить Новый Год с тобой. Я знаю, ты любишь меня и отомстишь за меня. Помни, Сережка, я люблю тебя. Будь счастлив. Твоя Наташка».
Наташу хоронили через 3 дня. Когда на кладбище все разошлись, Сережа остался один. Вдруг сзади кто-то подошел, Сережа обернулся и увидел Руслана. «Сергей, это я убил Наташу. Я не знаю, как это получилось. Извини меня, но я любил её тоже...» Сережа встал.
и достал нож. «Я убью тебя и отомщу за Наташу». Он ударил Руслана прямо в сердце. Руслан упал. Сережа сидел и не знал, что делать. Он знал, что все уже кончено. «Милая моя, хорошая Наташа! Я люблю тебя. Я не могу без тебя жить и поэтому я убью себя. Извини меня, я хочу быть рядом с тобой». Он убил себя.
Сережу похоронили рядом с Наташей. На кладбище все рыдали. Ведь им было по семнадцать лет.
Рассказ написан на двух двойных тетрадных листах. Озаглавлен «Рассказ «Сережка + Наташка»». После рассказа написано в скобках (видимо, собирателем): «Рассказ переписан из альбома Наташи Березной, 15 лет». Других сведений о рассказе нет.
22. Сильнее гордости — любовь
Поздняя осень, уже все убрано с полей, и нигде не слышно ни шума, ни унылого курлыканья журавлей. Только дождь стучит, холодный осенний дождь стучит своими длинными пальцами по окнам, по крыше, по лицам прохожих. Идет дождь, навевающий тоску, хотя без того тоска и обида загрызают Ирину. Она стоит у окна и смотрит на раскисшую дорогу, по которой движутся еле заметные точки. Затем эти точки превращаются в фигурки. Ира хорошо понимала, что это за фигурки. Они движутся все по две. Влюбленные... Конечно, это они самые, которых и проливной дождь не пугает, и знает Ира, что никогда дождь не замоет их горячей любви. Она стоит и дрожит. Не от холода, а от явной обиды, незаслуженной, из-за бесчеловечности и ядовитости подруги. «Зачем, зачем ты, Галка, так сделала? Ты же знала все. Ведь я, я-то тебе, как человеку, — шепчет Ира, — все доверила. Зачем?»
Глаза Иры наполняются непроизвольными слезами. Слезы дрожали в глазах, переливались, словно камни-самоцветы, и бежали по лицу такие теплые, горько-соленые. Но вот Ира вздрогнула. По улице шли двое. Несомненно, она была уверена, это были они: Галя и тот, из-за кого она стоит два или три часа у окна. Да, это были они. Они подошли к ее дому и остановились. У Иры до боли сжалось сердце, и мысль — посмотрит в сторону ее дома или нет. Он же, как ей услышалось, угадав мысли кого-то невидимого, обернулся и посмотрел в то окно, где стояла Ира. Ее словно электрическим током передернуло. Она съежилась и отпрянула от окна. Он задержал на миг взгляд на ее окнах и снова повернулся к той, которая стала противнее всех на свете для нее, а может быть и для него, но он делает это все назло, и Ира уверена в этом. И вдруг к ней пришла совсем светлая, совсем идеальная мысль. На цыпочках она подошла к двери, осторожно ее отворила и вышла в коридор, а затем на улицу. Вот она успокоила себя и уловила следующее:
— Ну слушай, перестань выделываться. Понимаешь, мне все надоело это.
— Что тебе надоело? — слышен голос Галки.
— Все, все, все надоело, и ты тоже!
— Ну что ты, Сережа, перестань!
— Я тебе сказал правду!
И он снова стал смотреть на окно Иры.
— Сереженька, не смотри туда, там нет никого! Зачем ты так смотришь, я же лучше ее!
Тогда он повернулся к ней, зло посмотрел в глаза и сплюнул в сторону.
— Как не стыдно? Гадость ты после этого! — он оттолкнул ее, пошел прочь.
«Но куда, куда?» — спрашивала себя Ира. И вдруг, словно неведомые силы подхватили ее, и она побежала в конец улицы. Неизвестно, сколько бы она еще бежала, но она вдруг оглянулась и остановилась. Навстречу шел человек. Она не успела его еще узнать, но шла уже навстречу незнакомому человеку. Пробежав еще чуть-чуть, она как бы окаменела от удивления. Рот, помимо ее воли, стал приоткрываться. Ира стояла разинув глаза. Что это? Она обозналась! Нет! Такая же легкая походка, та же шевелюра и все те же глаза, большие, синие, смотрели прямо на нее. Она спросила:
— Зачем ты здесь?
— Ира, Ирочка моя, что ты здесь, ведь уже поздно? — с дрожью в голосе спросил он.
— Сергей, ты, наверное, идешь к ней? Иди к ней, она же ждет тебя.
— Пусть, но она мне не нужна, у меня есть ты.
— Замолчи, гад! Как ты смел сказать такое! Весь вечер ты провел с ней, а я стояла и ожидала вас у окна. Из-за тебя и из-за нее я теперь здесь.
Она замолчала. А потом закричала:
— Ах, боже мой, что же я сказала? — она бросилась бежать. Добежав до крайних домов, она в изумлении остановилась и пошла назад А гордость то и дело спрашивала: «Зачем, зачем ты идешь?» А любовь, горячая, сильная, говорила: «К нему, ведь я же сильнее тебя?» Она все шла, а в ней боролись два чувства. И вот она снова на том месте. Ну что же? Почему Сергей лежит? Она тихонько позвала, но он не отзывался.
— Сергей! Что же ты, оглох? — еще громче закричала она, и снова в ответ молчание. Ее на миг охватил страх. А что если это не он. Нет, как бы подсказывало сердце, он. Она подошла ближе и села, села не от бессилия, а от ужаса. Он лежал неподвижно, а в груди с левой стороны торчало лезвие ножа.
— Сергей! Что же ты наделал? — она заплакала, плакала долго, так и уснула около него. Проснулась от крика. Над ними стояли две женщины...
На следующий день были похороны. Сначала отсутствие Иры никто не заметил, но когда его собирались выносить, соседка спросила: