Рукописный девичий рассказ
Шрифт:
Таня своей теплой рукой погладила меня по щеке и сказала:
— Я поняла тебя, Роман.
Она вдруг поцеловала меня. Я даже не ожидал. Я обнял ее, но она вырвалась из рук и побежала. Догнав ее, я посмотрел в ее большие глаза, обнял и поцеловал ее в губы. Это был первый поцелуй. Где-то пели грустную мелодию.
— Какая печальная мелодия, — сказала она и прижалась ко мне. Я прислушался. Разве мог я подумать, что она в последний раз так нежно прощается со мной и что я последние часы и даже последние минуты провожу наедине со своей любовью.
— Танечка, что с тобой? — сказал я, чувствуя всем телом, что она дрожит.
— Я сама не знаю.
Мы помолчали. Вдруг она откинула меня и сказала:
— Дальше я пойду одна.
— Хорошо, — согласился я.
Таня улыбнулась и тихо удалилась. Только изредка постукивали по тротуару ее туфельки. Я стоял и смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворо[то]м, и вслушивался в этот знакомый стук каблучков. Вдруг раздался крик Я бросился бежать в переулок, не понимая, что случилось. Когда я добежал до переулка, то увидел...................
В зале воцарилась тишина. Подсудимый стоял молча, глотая слезы.
— Дайте ему воды, — сказал судья.
Когда Лебедев успокоился, то судья произнес:
— Продолжайте свой рассказ, подсудимый Роман Лебедев. Лебедев продолжал:
«Я увидел: она, держась за дерево, медленно сползала на землю.
— Таня! — я бросился к ней.
— Роман, мне что-то кольнуло в спину.
На ее глазах показались слезы. Я посмотрел и увидел... О! Это было страшно. В спине напротив сердца торчал нож. И вдруг я понял, что ей жить осталось секунды. Я тихо опустился на колени и обнял ее, рыдая, как маленький ребенок, я проклял все на свете.
— Ромочка, милый, перестань, послушай, что я тебе скажу, ты должен знать, — вдруг сказала она.
Я быстро поднял голову и посмотрел на нее, своими руками она провела по моему лицу и, обхватив руками голову, произнесла почти шепотом:
— Ромочка, я люблю тебя! Ты сам знаешь, что я умираю, но помни обо мне. А теперь поцелуй меня на прощанье.
Я нежно обнял и поцеловал ее. Из ее глаз потекли слезы.
— Вот и все... Хочу жить, произнесла она и добавила: — Я умираю, Рома, — и больше не произнесла ни звука...
— Таня! Танюша! Кто посмел отнять у меня тебя, — говорил я и не понимал, что она больше не придет никогда. Мне казалось, что она спит, и я тряс ее с новой силой, но на руках у меня лежало уже безжизненное тело Танюши.
— Таня, Танюша, встань, родная моя, милая!»
В зале громко рыдали женщины. По некоторым мужским лицам скатилось по две крупных слезинки. Даже судья снял очки и протер платочком глаза.
— Вы просили рассказать дальше, так слушайте, — сказал Лебедев, обращаясь к судье.
«До утра я смотрел на Таню, которая как живая лежала на скамейке. Потом ее похоронили. Все еще я не мог поверить, что Таня ушла от меня. На следующий день я пришел к тому месту, где убили Таню. Я закрыл лицо руками, в ушах звенел голос Тани: «Отомсти, Ромочка, отомсти, милый за меня!» И я мстил всем, кто обижал Таню. Но я не знал, что Таню убила девушка, с которой я дружил раньше. Она сама пришла ко мне. Это была Володина. Я не поверил своим ушам, когда она произнесла:
— Рома, это я убила Алексееву. Я люблю тебя. Я возненавидела ее еще с твоего дня рождения и сейчас ненавижу, хотя ее и нет в живых, потому что она отняла тебя у меня. За что ты ее любишь, ведь она... я ведь намного красивее ее. Пойми меня. Я люблю тебя бездушно. Ну, хочешь, я разденусь, и ты увидишь, какая я красивая, Рома, прости меня, — она уже не говорила, а кричала. Ее косы расплелись, в глазах сверкал безумный огонь какой-то сумасшедшей злобы. Я не мог слушать ее бред безумия. Я ненавидел ее: «Отомсти за меня», — все еще я слышал голос Тани. Я схватил нож и вонзил его в сердце Володиной. Она широко открыла глаза и упала на пол.
— Да я убил Володину и не жалею об этом!»
— А теперь судите — мне все безразлично. Об одном прошу, позовите мою мать.
— Пустите мать Лебедева, — сказал судья.
— Сынок, что с тобой? Ты бледен! Ты бледен! Ты болен! — закричала мать, вбегая в зал.
— Выслушайте меня, мама, я выпил яд, и жить мне осталось всего немного. Я чувствую, может быть, даже минуты. Я задыхаюсь... Лишь об одном прошу, похороните меня рядом с Таней, — проговорил Роман, глядя на мать, и умер.
Так закончилось следствие в одном из залов суда г. Петрозаводска.
Рассказ получен из блокнота в г. Шадринске, 1999 г. Сведений о хозяйке нет.
3e. Отомсти за меня
На первом ряду сидела женщина средних лет, низко опустив голову. Ввели преступника, раздался крик «Прощай, сынок!»
Преступником был молодой юноша лет 17-ти. Красивый: голубые глаза, черные волосы, подстриженные под гаврош, и большой клин. Раздался крик прокурора:
«Вы признаете себя в том, что убили человека?»
«Да!»
Вынесение приговора, и преступнику дается последнее слово.
«Я расскажу все сначала. Мне было 15 лет, когда мы приехали в этот город. Наступило 1 сентября, я пошел в школу. Войдя в 8-й класс, я сел на первую парту. Тут же подошла девочка и сказала:
— Здесь сижу я и Васильев.
— А где здесь свободное место? — спросил я.
И она сказала, что на последней парте никто не сидит. Затем она подала мне руку и сказала:
— Ну, давай знакомиться! Меня зовут Вера Иванова.
И, не сказав ни слова, она вылетела из класса стрелой. В школе я учился хорошо. Однажды ко мне подошла Вера и попросила, чтобы я подождал ее после уроков. Домой пошли вместе, когда я спросил, почему она не хочет помочь Свете Скворцовой, которая слаба по математике, Вера, не ответив, помчалась домой. Я стал не раз спрашивать Светлану, но она отказывалась мне отвечать. Однажды я сидел за уроками, и ко мне в окно залетел листок, аккуратно сложенный вчетверо. Я развернул и прочел:
«Валера! Ты мне нравишься. Приходи сегодня к кинотеатру в 19.00. Я хочу с тобой дружить».