Румбик: первые шаги. Дилогия
Шрифт:
Господина Коллоду тут же стали заворачивать в мокрые простыни и обкладывать камнями гладышами, лежавшими в саду-обернув последние мокрой ветошью. Обида, терзавшая страдальца, была сильнее внутри тела чем снаружи и отдавалась новой болью синяков-три раза этот “червяк” малохольный его выставил дураком: в своём доме, у зазнобы и позже-привселюдно, возле “Тавра”! Такие оскорбления нужно смывать...Причём-кровью!
Однако ни Альфонси, ни Маффи Оззи нигде небыло: сходивший в их квартал лакей, доложил-они прибежали и почти тут-же ушли, причём племянник был весь нервный и “подпрыгивающий”. На вопросы хозяина что это значит, Лаэрт отвечал ”За что купил-за
Эти новости ни о чём не говорили бывшему секретарю гегемона: засаду на рынке, по непонятной отцу Анны оплошности-так и не удалось поставить! Его, уважаемого человека-мутузят под смех и улюлюкание толпы на ярмарке, а пара телохранителей и убивец, нанятый специально и ждущий в засаде-непонятно где прохлаждаются...Будучи рядом на этой же ярмарке!-Это бесило бывшего секретаря до слёз.
Стража уже предупредила старшего Коллоду о том, что за беспорядок в цирке и последующую поимку змей-будет платить именно он, так как им нанятые охранники и устроили весь тот бардак на сцене и за её пределами. Сами Охранники Анны требовали двойной ставки за повреждения в бою: ”Поганцы-никого не охраняли, мерзавца-упустили! А теперь ”Двойная ставка!"-кипятился господин Коллода,-”Ничего не дам!”
Анна плакала постоянно, чем лишь усугубляла горечь родителя: ”Чего она чудить-то стала...Неуж-то люди правы: всё из-за книжек и образования? Была бы дурой-сидела да радовалась...”-размышлял избитый и униженный отец девушки.
Про себя он решил потратить ещё некоторую сумму, но сподобить стражу на большую облаву по всему Тавросу...Накипело! Ему грезилось как он сам, на лихом коне възжает в трактир и скручивает руки этому бандиту что его избивал, бичевой-после чего садит сзади себя куртизанку зазнобу и уезжает из Тавроса, на недельку, в прибрежное поместье...
Мечты были приятны и тихо старик стал клевать носом, а позже и откровенно всхрапнул.
Его дочь продолжала сопливиться в своей опочивальне. Теперь она считала своего первого кавалера, а Румбик был первым кого она официально представила батюшке-неким демоном, готовым полностью разрушить её жизнь и что самое обидное, для девицы на выданье, первым делом-личную! Он, как собака на сене: и сам нэ гам и другому, ”надкусить” Аннушку не давал-опасная сволочь одним словом...
А эта его маниакальная склонность к избиению старика Коллоды?-отец ей рассказал, как её “первый кавалер” выследил его возле одной из лавок, на окраине рынка и здорово прибил, после чего пошёл мстить Анне глумясь с Альфонси, а когда италика что-то остановило от “подвига-в её честь”, тут Анне стало обидно до слёз: ”Мог ведь и не останавливаться! Шуруй-подвигуй в волю! Так нет же..."-Этот злобный демон, первый её поклонник, решил повторно избить старика отца, шедшего спасать честь любимой дочери.
Такая маниакальная страсть в избиении её батюшки пугала Анну, однако желание первого знакомца быть всё время подле неё-заставляло её чаще улыбаться и глядеть в свои отражения дольше, будь то зеркало или кадка с водой!
– -Влюблён в меня-до одури...-томно произнесла Анна и тихо добавила,-Да и второй, близок к этому!-После чего потянулась и предалась тому же занятию что и её родитель-сну.
Альфонсини о котором напоследок подумала девушка, в этот же час-страдал: отморозки, которых, как понял сицилиец, в Тавросе именуют “робя”, из местной толпы-схватили его и под уханье и подсвист молодецкий утащили в полумрак “Тавра”, где с него мигом стащили штаны и схватив связку чего-то у пробегавшей мимо служанки-стали угрожать италику.
Сразу после этих слов его раз десять стеганули невесть откуда взявшейся лозой и тут-же стали натирать зад чем-то вязким. Оглянувшись, Альфонси увидел несколько веников в руках своих мучителей, а на них какие то прилившие кусочки пищи, которыми они его и натирали и настёгивали. Подивившись столь несуразному наказанию в исполнении местных жителей, италик внезапно почувствовал резкое жжение на своей "пятой точке" и оно лишь нарастало!
В конце концов ему стало настолько больно, что он раскидал его державших мужиков и попытался выскочить из рюмочной на улицу, однако забыв в спешке застегнуть штаны-упал вместе с ними на пол, когда данный предмет одежды предательски с него спал в самый неожиданный момент.
Оскорбление Альфонси теперь подхватили женщины Тавроса: ”Гляньте девки-красноза...ый ! Вот какой “милёнок” у Аньки!”
– -Эт видно Анька его по ней всё время гладила!”-и много иных высказываний в этом же духе понеслись ему вслед, когда почитатель достатка младшей Коллоды, держа штаны руками что бы не повторить кульбит с обнажением своего тыла ещё раз-сицилиец пронёсся словно стрела сквозь весь рынок и выскочил на улицу: там, к своему ужасающему позору, он был буквально вынужден жжением подвергнутой наказанию части тела рывком сорвать с себя штаны и усесться своей "кормой" прямо в ближайшую лужу.
Проходившие мимо люди-обомлели: Они видели на ярмарках в хлам пьяных или бродяг-которые чудили будучи нетрезвы, но что-бы молодой человек достойного вида, выскочив на бегу из территории рынка прямо тут же садился задом в лужу...Такое было впервые!
– -Бедняга-купил беляшей у бабки Наськи...Ента зараза-туда мышей кладёть!
– -Или капустой кислой с непривычки объелся! Хотя, всё равно-мог бы хоть до ям выгребных добежать...
– -Так иноземец вишь: у них может нравы проще и народ-не такой стеснительный, расслабленный: где лужа-там и “справляйся” сколько вылезет! Дети природы...
Народ проходил и дивился, дивился и оставался дальше глядеть. Посидев с десять минут и видя неподдельный интерес стражи к себе, Альфонси споро поднялся на ноги и привселюдно натянув вновь штанцы-засеменил походкой селезня после пинка, в сторону италийских кварталов.
На дуэль он не сподобился, даму и её отца-не спас,”по корме”-получил...Хотелось кого-нибудь прибить, но хромающий итальянец твёрдо мог о себе сказать: не боец! А соответственно-незачем было рисковать своей задницей по-новому, мало ли чего ещё придумает страшная "робя" Тавроса в ответ.
Уже охая у себя в жилище, в некоем подобии “сбродожития”-небольшого и крайне забитого людьми и насекомыми, помещения, куда за небольшую плату и пустили родственников сицилийцев, ему встретился его дядька который никак не мог взять в толк: Почему на ярмарке такой переполох?!
После несколько фривольного выяснения отношений, с высказыванием друг другу некоторых догадок о “близком конце” и маханий руками перед носом оппонента-племянник получил подзатыльник и пинок под зад. От последнего он заорал и схватившись обеими руками за стену, чуть не лишился чувств. Такое странное поведение пришлось объяснить родственнику...