Румо и чудеса в темноте. Книга I
Шрифт:
– Соловейчика? Что вы имеете…
Белая молния ослепила Смайка, затем у него в глазах потемнело. "Я теряю сознание", – подумал он, но затем, мгновенно, снова пришёл в порядок. Он находился высоко-высоко в воздухе, а внизу было что-то, что напоминало план-схему огромного города.
– Я могу летать, – подумал он. – Здорово! Это Атлантида?
– Нет, – ответил голос доктора Оцтафана Колибрила. Он звучал сверху, снизу, везде, как голос невидимого бога. – Нет, вы не можете летать. Это просто метод передвижения в мозгу эйдета, который выбрало ваше сознание.
Румо вздрогнул. Смайк кричал как ужаленный, долго и громко, будто он падал в бесконечный колодец. Но его палец всё ещё оставался в ухе эйдета. Так что Румо ничего не стал предпринимать. Смайк и Колибрил стояли не шевелясь, рот червякула был широко открыт и его язык то вываливался наружу, то опять исчезал во рту, как язык колокола.
Эта ночь была необычной, но Румо уже удалось пережить пару ещё более необычных ночей. Он подбросил полено в огонь.
Северный Оцтафан
Смайк находился в свободном падении. Он больше не парил, он летел вниз, к городу, как камень. Ещё немного и он разобьется о землю.
– О-а-а-а-а-а-а! – кричал Смайк.
– Ну что вы там творите! – закричал Колибрил вверх. – Вы не падаете, это только иллюзия. Если вы орёте тут внутри, то вы орёте и там, снаружи. Это может привлечь нежеланных гостей к нашему костру.
Смайк перестал шуметь.
– Это – иллюзия, – бурчал он. – это просто иллюзия. В реальности я стою около эйдета и держу палец у него в ухе. Ничего этого не происходит. Это – иллюзия.
– Правильно, – сказал Колибрил, – мы летим, а точнее иллюзионируем по центральной улице. Это – Оцтафан-аллея.
Падение Смайк перешло в парение по горизонтали. Он нырнул в самую широкую из улиц Северного Оцтафана, и только сейчас заметил, что это никакой не город и никакая не улица. То, что он принял за дома было на самом деле геометрическими фигурами всех мыслимых форм, цветов и размеров: полушары, пирамиды, параллелепипеды, трапецоэдры, октаэдры, конусы, кубы и баумкухен. Ни у одного из них не было окон или дверей.
– Баумкухен? – спросил Смайк.
Баумкухен
Румо сидел на пне и подозрительно наблюдал за странной сценой: Смайк, драматически освещённый костром, с пальцем в ухе Колибрила. Хорошо хоть, что он прекратил кричать. Румо прислушался: всё было спокойно. Он понюхал прохладный вечерний ветерок. Он чуял только мелких зверюшек, уснувших под листвой, везде замедленное, равномерное сердцебиение, спокойное дыхание, сонное посапывание. Никакой опасности. Румо решил, что с утра они ускорят темп. Они продвигались вперёд слишком медленно. У Смайка не было никакой цели, поэтому ему было безразлична скорость их передвижения. У Румо же было по-другому. У него была цель. У него была серебряная нить.
– Баумкухен? – услышал Румо Смайка, будто разговаривающего во сне.
– Строения, напоминающие по форме баумкухен, являются хранилищами знаний, – сообщил Колибрил. – Законсервированные знания, упорядоченные по темам на разных этажах – что-то похожее на библиотеку. Не желаете заглянуть в один из них?
– Конечно, – сказал Смайк и уже повернул направо, прямо к среднему этажу одного оранжевого строения. Высотой оно было, кажется, сотни метров, с круглыми, к верху постепенно сужающимися, этажами. У него не было окон или дверей или других отверстий. Смайк нёсся к нему со скоростью пушечного ядра.
– А-а-а-а-а-а! – кричал он.
Румо вскочил. Снайк снова начал шуметь – продолжительный, полный ужаса крик, отнесённый лёгким дуновением ветра в сторону леса.
Румо настроился, что это будет не только странная, но и очень длинная ночь. Он не имел ни малейшего представления, чем эти двое занимались в мире мыслей Оцтафана Колибрила, но не было похоже, что они скоро закончат. Румо с удовольствием бы лёг спать, чтобы увидеть во сне серебряную нить. Но он нёс ответственность за этих двоих. Как можно совать палец в ухо неизвестному, странному существу? Ну и правильно, что там теперь происходят такие страшные вещи, заставляющие Смайка кричать от страха.
Музыка мозга
– А-а-а-а-а! – всё ещё кричал Смайк, налетев на стену. Но он не разбился: раздался чавкающий звук и он исчез внутри.
– Это как ныряние, но только я остаюсь сухим, – подумал он. Пару секунд его окружал оранжевый, пульсирующий свет, в ушах что-то громко трещало, затем ещё один чавкающий звук и он парит внутри хранилища знаний. Он находился внутри шахты из света, вниз и вверх расходились светящиеся круги оранжеватого света. Одно мгновение Смайк висел, не шевелясь, в воздухе, а затем он рухнул вниз, как марионетка, которой обрезали ниточки.
– А-а-а-а! – закричал он снова.
– Пожалуйста, успокойтесь! – попросил Колибрил, который, кажется, находился вместе с ним в хранилище. – Соберитесь же наконец. Это же что-то типа библиотеки.
Падение Смайка резко прекратилось и он замолк.
– Это только иллюзия, – бормотал он, – толь-ко-ил-лю-зи-я.
Он висел в пустом помещении, а вокруг него двигалась стена с множеством круглых отверстий. Он услышал нежное пение, сопровождаемое ритмичным гудением.
– Странно, – подумал Смайк, – эта музыка звучит разумно.
– Это – музыка мозга, – объяснил Колибрил. – Пение синапсов. Так звучит мышление.
– Где я? – спросил Смайк. – какие знание хранятся тут?
– Хм, это, наверное, немного скучно – Древняя история Замонии и существоведение.
– Ага! А о каких существах, например, идёт речь в существоведении? – спросил Смайк. В нём проснулась жажда знаний.
– Ну, вообще-то, обо всех. О червякулах, например. Хотите узнать что-нибудь о червякулах? – засмеялся Колибрил.