Румпельштильцхен
Шрифт:
Мелани Симмс глубоко вздохнула. Она кивнула и затем взглянула вниз на свои руки — кулаки все еще не разжаты — а затем она снова подняла взгляд на меня, посмотрела мне прямо в глаза и проговорила так, словно хотела бросить мне вызов:
— Вот и все из того, что я слышала вечером в прошлую пятницу.
Глава 6
Несмотря на то, что хоть я и пообещал перезвонить Энтони Кенигу, как только я решу, как поступить с переданной им мне информацией относительно отца Викки, мне все же так и не удалось связаться с ним раньне четверга. Когда в час дня в четверг у меня завершилась встреча с Джерльдом Баннистером, тем необязательным пациентом-должником, я уже было собрался набрать код Нового Орлеана — 504, но в тот момент Синтия сообщила сне по селектору, что на третьей линии ждет Кениг. Я взял трубку.
— Здравствуйте, мистер Кениг, — сказал я.
— Вы обещали мне позвонить.
— Должен извиниться перед вами, но вчера у меня здесь был просто-таки сумасшедший день. А вы где сейчас находитесь?
— Все еще в «Брейквотер», и скорее всего я останусь здесь по крайней мере до конца этой недели. Мне еще нужно заказать памятник на могилу Викки, потом я хочу договориться каким-то образом с хозяином цветочного магазина, чтобы у нее на могиле всегда были свежие цветы. А вы еще не выяснили вопрос с банками?
— Да, сэр, этим занимался наш сотрудник. У Викки был счет в «Первом Банке Калусы», но вот личного сейфа у нее не было.
— А в других банках вашего города?
— Тоже ничего.
— Так значит, нам до сих пор ничего определенного не известно, так? Я имею в виду завещание.
— Да, это так. Но я буду выяснять, и вам нет необходимости…
— Я думаю, что вам следует встретиться с отцом Викки.
— Зачем?
— Если кому-нибудь и быль зочть что-то известно о ее завещании, то этим человеком наверняка был Двейн.
— Мистер Кениг, к чему такая спешка?
Я все время думал о том, что дочь этого человека была похищена, и скорее всего похититель его дочери и убийце его же бывшей жены — одно и то же лицо, а самого Кенига теперь волнует лишь завещание, которое — если оно вообще существует в природе — может сделать его опекуном над всем имуществом, которое должно было бы достаться в наследство Элисон. Мне показалось, что вообще-то Энтони Кенигу следовало бы поменьше беспокоиться о проклятом имуществе своей дочери, а больше переживать за ее безопасность.
— Я привык держать все свои дела в порядке, — ответил он.
— Может быть сначала мы все же дождемся, когда найдут Элисон, — предложил я. — А потом уж и начнем заниматься…
— Но ведь в этом-то все и дело. К тому времени, как она наконец вернется, я хочу сам во всем разобраться и удостовериться. Если опекуном буду назначен я…
— Мистер Кениг, вы меня, конечно, извините, но я уже очень пожалел, что вообще упомянул при вас об этой возможности. Если завещание существует, и если вы в нем назначены опекуном, то у вас будет просто уйма времени на то, чтобы управиться со всеми формальностями. В настоящее время…
— Я хочу, чтобы вы увиделись с Двейном, — снова сказал он.
Я промолчал.
— Мистер Хоуп?
— Я слышу вас, мистер Кениг.
— Так вы поговорите с ним?
— Ну если уж вы считаете, что это настолько необходимо…
— Мне станет намного легче. А там вы возможно смогли бы немного разговорить его и может быть даже убедиться, правда ли то, о чем я вам рассказывал.
— А вот этого я делать не буду.
— Ну тогда просто постарайтесь выяснить у него, существует ли завещание или нет. И мистер Хоуп, я надеюсь, что вы понимаете, что лично для себя я ничего не собираюсь выгадывать подобным образом. Я просто не могу себе представить, что я когда-либо смогу распоряжаться собственностью Элисон по своему усмотрению…
— Честно говоря, как раз этого-то вам и не удастся. Суд потребует от вас ведения очень строгого и подробного учета.
— Об этом я уже думал. Но все же я даже в мыслях не желаю допускать возможности того, что Викки могла назначить опекуном своего отца. Я был бы вам ужасно признателен, если бы вы все же смогли выяснить, а не известно ли ему что-нибудь о завещании.
— Я сделаю все, что может зависеть от меня лично.
— Благодарю вас, — проговорил Кениг и положил трубку.
Кениг ни словом не обмолвился о том, где же мне искать Двейна Миллера. Я нажал на кнопку селектора и попросил Синтию соединить меня с детективом Блумом, после чего я сунул подписанные Баннистером обязательства в прозрачный конверт, сделал на нем пометку «Баннистер-Унгерман» и только после этого засунул эти бумаги в корзину, где у меня обычно находились и другие бумаги, предназначавшиеся для расшивки по делам. Синтия перезвонила мне практически сразу же.
— Детектив Блум на четвертой линии, — объявила она.
Я поднял трубку.
— Привет, — сказал я, — как дела?
— Есть хочу.
— Что? Хочешь есть?
— В субботу я был у врача, так, обычный ежегодный медосмотр, понимаешь? И вот он мне сказал, что вешу я на целых пятнадцать фунтов больше, чем полагается, давление у меня 120/90, а по холестеролу я вышел на уровень 317. Вот так, а если уровень холестерола больше, чем 280, то считается, то это уже плохо, и такое давление как 120/90 тоже вызывает у него беспокойство. А посему он посадил меня на безжировую и бессолевую диету, и похоже, что очень скоро я сдохну от голода. Ты знаешь, что у меня сегодня было на обед? Фруктовый салат, прессованный творог и тоненький ломтик белкового хлеба без масла. Но ведь рост у меня целых шесть футов и еще три дюйма, и вешу-то я как-никак двести двадцать фунтов. А ты как думаешь, разве я жирный?
— Вообще-то я, право, не знаю…
— А вот мой доктор говорит, что у меня избыточный вес, и что в моем все это крайне нежелательно — лишний вес, повышенное давление, холестерол. Послушай, мне сорок шесть лет, разве ты тоже считаешь, что я уже старик?
— Нет, определенно нет.
— А еще он сказал, чтобы я выбирал что-нибудь одно: либо садился бы на диету, или же мне можно уже не тратить деньги на долгоиграющие пластинки. Наверное, это была шутка, он очень веселый человек, мой доктор. Так что теперь на обед я ем исключительно только фрукты и творожок, словно какая-нибудь старая бабулька из Гарден-Сити. Ну да бог с ним. Мэттью, ты о чем-то хотел спросить?
— Вот, кое-что, о чем ты должен узнать, — сказал я и тут же выложил ему все, о чем мне удалось узнать от Энтони Кенига и Мелани Симмс вчера, сразу же после похорон Викки.
— Итак, первые подозрения?
— Похоже на то.
— И что, старик богат, да?
— Апельсиновые плантации, может ценные бумаги и деньги. Да, я бы сказал, что он до известной степени человек обеспеченный.
— А сколько может стоить такая плантация в Манакаве?
— Одному моему клиенту принадлежит сто сорок акров аналогичных насаждений, и он оценил их почти в целый миллион.