Руна Гибели
Шрифт:
— Что-то случилось?
— Пока не понял. — Мой взгляд упал на ее рассыпавшиеся по плечам волнистые черные волосы, и на лицо сама собой поползла улыбка.
Но пульсирующая во лбу боль никак не унималась, и мне пришлось напустить на нее положительную волну. Снова поежился. Странно, ведь благодаря Э-магической терморегуляции, я давно успел забыть, что такое холод. Это что же — сон с последствиями? Или не сон вовсе, а…
— Кошмар приснился? — спросила Алиса, положив руку мне на плечо.
— Пока не понял, — я обнял ее и прижал к себе. Боль из головы ушла, а вот холод остался. И тревога тоже. Дежа вю, однако: как тогда в сне про Демарг. — Что-то вроде того, да не совсем.
— А что это может быть? — Алиса уже
— Предчувствие, — медленно произнес я.
Человек «Не»
Екатеринбург, 16 декабря 2010 года.
Скоротать ожидание было нечем. В узком коридоре с серыми стенами и безликими одинаковыми дверями решительно не на чем было задержаться взгляду. Обычное заштатное конторское здание, в котором снимают офисы мелкие фирмы или индивидуальные предприниматели. Увидишь одно из таких зданий — и можешь считать, что видел их все. Как правило, это старые дома, иногда с колоннами у входа, иногда без. Будка с равнодушным ко всему вахтером внизу. Ну и, конечно же, такие вот коридоры.
«Какого черта я здесь делаю?» — в который уж раз подумал Роман Солодовников, молодой человек лет тридцати, уставившись на дверь с табличкой «55». На ней, в отличие от других дверей на этом этаже, больше никаких пометок не было, и Роман прекрасно понимал почему. «Магическая помощь с гарантией», как гласило объявление в газете, не очень нуждалась в излишнем внимании к себе. Это на западе всякие предсказамусы, колдуны и гадалки давно перестали быть экзотикой, почти поголовно имеют государственные лицензии и вешают на своих дверях красочные и загадочные вывески, привлекающие посетителей. У нас же этот бизнес пока не набрал силу, поэтому большинство подобных индивидуальных предпринимателей стараются излишне не афишировать свою деятельность. Им вполне хватает короткого объявления в газете, вроде «Быстрого курьера». Но подобных объявлений там довольно-таки много.
Они осторожничают и реальных своих координат в газете не дают. Обычно, это телефон, часто сотовый, по которому вы можете поговорить с диспетчером и записаться на прием. Только после записи вам сообщат адрес конторского дома и номер офиса, где вы сможете встретиться с тем, кто, собственно и будет оказывать вам эту «магическую помощь с гарантией». Они, впрочем, и сами не особенно интересуются вашей реальной личностью. Диспетчер при записи просто спрашивает ваше имя и возраст. Этого достаточно. Имя лучше назвать подлинное, так как магия в таких местах имеет привязку к имени, о чем вам сразу же заявляют. Но имя есть имя. Само по себе оно еще ничего не значит — мало ли в таком городе, как Екатеринбург, людей с именами Дмитрий, Сергей, Роман, Юлия, Елена?
В такие места обращаются либо свято верящие в реальное существование магии, либо отчаявшиеся добиться желаемого обычными средствами. Роман Солодовников принадлежал ко второй категории. Он был атеистом и очень долго считал поголовно всех экстрасенсов, магов и гадалок шарлатанами. Ему с трудом верилось в то, что он позвонил по подобному объявлению, и не просто позвонил, а записался на прием и пришел на него.
— Да-а-а, совсем у вас крыша поехала, Роман Евгеньевич! — пробормотал про себя молодой человек. — Пора вам в сумасшедший дом!
Но отчаяние — страшная вещь. Оно порой толкает людей на абсолютно безумные поступки. И ведь Роман отнюдь не был сумасбродом, нет. Он был даже слишком благоразумен. Лень и Трусость (именно так — с большой буквы) были его основными качествами. Именно они определяли дорогу, которой он шел по жизни. Роман не делал карьеру, ибо ему было лень пихаться локтями. Не стремился создать семью, так как не хотел менять свой образ жизни ради кого-то другого и боялся ответственности. Не пытался даже крутить романы из страха получить отказ. Не пил на вечеринках, потому что боялся оказаться в смешном положении. Не танцевал, ибо стеснялся своего неумения, и не учился этому из-за собственной лени. Не играл ни в какие игры, требовавшие нескольких участников, из страха поражения. При этом был болезненно самолюбив, любую критику воспринимал крайне тяжело и не умел признавать свои ошибки. Из лености не терпел любые виды активного отдыха и не занимался спортом.
Он не имел близких друзей, ибо с ними нельзя было закрываться в скорлупу, а он опасался, что, открывшись, будет ими отвергнут. Не желал перемен, так как перемены влекли за собой неизвестность, а неизвестность пугала его. Был осторожен до паранойи и никогда не предпринимал ничего, не убедившись предварительно, что это не грозит ему никакими неприятностями.
Он был законопослушен, но не по совести, а исключительно из страха наказания. Не интриговал и не подличал по той же причине. Ни с кем не конфликтовал и не дрался… понятно, почему. А если делал добрые дела, то не по велению души, а потому что чрезвычайно большое значение придавал тому, что о нем подумают другие. Его многое раздражало, но он никогда не давал выхода своим эмоциям, опять же опасаясь приговора общественного мнения. Таким образом, он закупоривал злобу и раздражение внутри себя, и они постепенно, подобно кислоте, разъедали его душу.
Он был «человеком не», и список того, что он делал, был существенно короче списка того, чего он всячески избегал. Единственное, чего Роману удалось добиться в жизни — это хорошо выглядеть в глазах окружающих, которые считали его милым парнем. А между тем, он обладал богатым воображением и любил мечтать. И в мечтах своих творил мир, в котором он был кем-то, а не безликим «милым парнем», «облаком в штанах» Маяковского, восхищающим престарелых кумушек, но ни у одной молодой женщины не вызывающим желания узнать его поближе. Он ненавидел себя такого, каким он был, но не пытался измениться, ибо это требовало немалого труда. Он предпочитал мечтать, лежа на диване, что когда-нибудь это произойдет само собой. Лень и Трусость убивали все хорошее, что в нем было, а точнее — не давали ему проявиться, загоняя в самую глубину его существа, безжалостно пресекая любую попытку поднять голову или подать голос.
И кто бы мог подумать, что такой человек влюбится столь безумно, что думать не сможет ни о чем, кроме своей возлюбленной. Но она, естественно, дала ему от ворот поворот… Естественно, потому что в подобных ему девушки не влюбляются, а, в лучшем случае, только дружат, да и то, сохраняя некоторую дистанцию. Но Роману дружбы было мало. Он стал одержим. Поначалу, Солодовников, правда, пытался ее забыть, вернувшись к своей прежней жизни «человека не», но, увы, не преуспел. Да и как забудешь, если живут они в соседних домах и на работу ходят в одно и то же время? Ее лицо было первым, что он представлял себе, проснувшись утром, и последним перед тем, как провалиться в ночной сон. А не видеть ее долгое время означало для него психологическую ломку, как у наркомана без дозы.
В какой момент созрело у него безумное решение добиться взаимности любой ценой? И когда ему на глаза попалась та злосчастная газета? Имело ли это сейчас значение? Он долго сидел, высматривая в газете «магические» объявления с манящим, как запретный плод, словом «приворот». Таких оказалось штук восемь. Из них Роман отобрал те, что вызывали у него наибольшее доверие. Все это было бы смешно, коль не было б так грустно. Потому что не далее как год назад он бы с презрительным фырканьем закрыл этот раздел газеты и сказал: «И ведь находятся дураки, которые им верят!». Не станем утверждать, что теперь скептицизм полностью покинул молодого человека, но, когда чувствуешь себя так, что в пору в петлю лезть, будешь цепляться за любую, даже самую безумную надежду. Вот он и уцепился.