Руна
Шрифт:
— Но ведь там написано, что его необходимо доставить именно сегодня. Надо же следовать предписаниям, правильно? Может, отнести на квартиру его приятельницы?
— Да будет тебе! Ты что, еще и вечерами будешь бегать, отрабатывая жалованье, которое они тебе платят?
— Но она живет всего в нескольких кварталах отсюда. Я опущу его ей в почтовый ящик — сто раз уже так делала. А потом пойдем куда-нибудь перекусить.
— Я уже не голоден.
При одном упоминании о работе безработный Декстер неизменно впадал в ярость. Вот и сейчас он вдруг заявил, что возвращается домой, поспешно чмокнул ее в щеку и на Оксфорд-стрит вскочил на подножку проходившего мимо автобуса, предоставив разгневанной Иден самой заниматься своими делами.
Ей потребуется
Тонкие каблучки Иден звонко зацокали по тротуару, ненадолго затихнув у ярко освещенной витрины одного из универмагов. Она пренебрежительным взглядом окинула выставленную в витрине одежду. Две изготовившиеся к схватке белые пластмассовые фигуры — корпус напряжен, руки занесены для удара. На одном манекене — резиновая шляпа конусообразной формы, красные велосипедные шорты и синяя кожаная куртка с прикрепленной к спине рекламной нашлепкой. Другой — в майке, с красующейся на груди надписью, исполненной объемными пластиковыми буквами: “БЕЗОПАСНЫЙ СЕКС”. “Какая же мерзкая пошла в последнее время мода, — подумала Иден. — Ну куда, скажите на милость, подевалась вся та элегантность, которую я видела в старых журналах своей матери?” Девушка глянула в конец улицы, где высилось здание Сентрпойнта, и с удивлением обнаружила, что вокруг нет ни души. Дорогу застилал легкий, похожий на серый шифон туман.
Если верить часам, висевшим на стене магазина “Афины”, время приближалось к полуночи. Иден не знала точно, когда отправляется последний поезд, и потому на всякий случай поспешила к станции. Мимо проехал пустой автобус, расцветив тротуар прямоугольниками желтого цвета. Других машин не было видно. Когда она переходила узенькую улочку, направляясь в сторону Сохо, порыв ветра приподнял подол ее юбки и, взметнув с земли липкую обертку от мороженого, припечатал ее к бедру девушки. В какой-то момент Иден показалось, что ее коснулись чьи-то тонкие пальцы. Резким движением руки она стряхнула бумажку, которая тут же продолжила свой стремительный полет.
Неожиданно в сознании Иден возник образ, запечатленный на видеокассете Гарри, и на какое-то мгновение ее охватила безотчетная паника. Не желая вдаваться в причину этой паники, она продолжала идти по пустынному тротуару.
Манекены, украшавшие витрины, провожали ее мертвыми взглядами. А вдруг в полночь они оживают и только и ждут, когда она будет проходить мимо, чтобы сбросить оцепенение и вернуться к жизни? Нет, определенно ей никогда прежде не доводилось чувствовать себя в родном городе настолько непривычно и даже странно. Магазины на Оксфорд-стрит были скромнее, а их посетители не столь модно одеты, как в других частях Вест-Энда, хотя царившая здесь атмосфера всегда казалась ей довольно приятной и даже жизнерадостной.
Сегодня же все обстояло совершенно иначе.
Когда перед глазами Иден замаячил синий навес станции подземки “Тоттэнхем-Корт-роуд”, она обратила внимание на то, что даже это всегда такое оживленное место выглядело совершенно необычно. По перекрестку проехало всего лишь одно такси с потушенным огоньком на крыше. Газетные киоски по обеим сторонам станции были закрыты, а мусор на асфальте местами достигал щиколоток. Вход внутрь станции наполовину преграждали стальные барьеры, хотя там еще горел свет.
Спустившись вниз, она оказалась в вестибюле станции. Если не считать дремавшей в своей кабинке пожилой негритянки, вокруг не было ни единой живой души. Иден выгребла из разменного автомата мелочь и направилась к эскалатору.
— Вот черт! — с досадой пробормотала она, глядя на небольшое, написанное от руки объявление, возвещавшее о том, что оба эскалатора отключены.
СРОЧНЫЕ РЕМОНТНЫЕ РАБОТЫ! ПРОСИМ ПАССАЖИРОВ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ АВАРИЙНЫМИ ЛЕСТНИЦАМИ!
Иден терпеть не могла эти винтовые лестницы, ведущие в узкие и сырые аварийные туннели, хотя пользоваться ими ей приходилось не раз — эскалаторы ремонтировались постоянно. Как только она повернулась к лестницам, ее в очередной раз поразило царившее на станции безлюдье. Иден и прежде доводилось поздно вечером ездить в этом направлении, но никогда еще в метро не было так пустынно. На платформе всегда толпились возвращающиеся из театра суетливые туристы в плащах “барберри”, а порой и обитатели лондонских предместий, упившиеся до рвоты. Сейчас же, торопливо спускаясь по лестнице, она пребывала в полном одиночестве, и ее острые шпильки громко стучали по массивным стальным ступеням.
Впрочем, одиночество ее было все же неполным, ибо она неожиданно услышала у себя за спиной чьи-то шаги. Иден оглянулась, но за поворотом лестницы не могла увидеть идущего за ней человека. Ускоряя шаг, она глянула себе под ноги, опасаясь зацепиться каблуком за узкие кромки ступеней. В туннеле было тепло, и в нос ударял застоявшийся запах мочи. “Бог мой, — подумала она, — да тут же настоящий рассадник бактерий. Неудивительно, что болеет так много людей, постоянно пользующихся подземкой”.
Шаги за спиной заметно приблизились. Иден снова оглянулась, но по-прежнему никого не увидела. Понимая всю безрассудность своего поведения, она тем не менее ускорила шаг, инстинктивно стремясь увеличить расстояние, отделявшее ее от невидимого преследователя. Узкая юбка основательно затрудняла движения, а спиралевидная лестница казалась бесконечной. На одной из ступеней внизу валялась брошенная кем-то газета. В очередной раз обернувшись на ходу, Иден вдруг почувствовала, как, ступив на газету, ее нога скользнула куда-то назад, и тотчас же она поняла, что стремительно летит вниз. Между тем звук шагов позади нее становился все громче. Она успела с надеждой подумать, что, возможно, ее преследователь совершит героический поступок, рванется вперед и удержит ее от падения, приняв удар на себя...
На стыках плит, устилавших потолок туннеля, образовались крохотные известковые сталактиты, с которых периодически срывались и падали вниз капли мутной от копоти воды — это было первое, что увидела Иден, когда к ней снова вернулось сознание. Невыносимая боль терзала правую ногу, голова раскалывалась на части. Иден осторожно ощупала лицо. Кожа на лбу показалась ей шероховатой и как бы склеенной чем-то. Дело в том, что сочившаяся из ранки на лбу кровь растекалась по надбровью и, высыхая, стягивала кожу. Наконец она сообразила, что все еще лежит на лестнице, головой вниз.
Иден осторожно повернула голову и осмотрелась по сторонам.
Она лежала у самого основания лестницы, выходящей к платформам. Не без труда ей удалось все-таки принять сидячую позу и оглядеть себя. Ладони и колени были исцарапаны в кровь. Переломов она вроде бы не обнаружила, но явно растянула мышцы правой ноги. Почему же тот, другой пассажир не пришел к ней на помощь? А может, она слышала всего лишь эхо собственных шагов?
Превозмогая боль, Иден поднялась на ноги и тут обнаружила, что гонкая ткань юбки на боку оказалась порванной. Сколько же времени она находилась без сознания? Стекло наручных часиков разбилось, и стрелки остановились на начале первого. Только теперь Иден заметила, что у нее дрожат руки, а блузка заляпана кровью. Держась за стену, она стала медленно двигаться вдоль узкого коридора, ведущего к платформам. Вокруг по-прежнему ярко горел свет. Возможно, последний поезд еще не прошел. А может, здесь и ночью не выключают электричество?
Платформы Северной линии были совершенно пусты, а на электронном табло отсутствовала какая-либо информация. Прислонившись к щиту с рекламой очередного фильма Стивена Спилберга, Иден попыталась собраться с мыслями. Не могли ли ее запереть здесь одну? Неужели ей предстоит коротать ночь в полном одиночестве, если не считать блуждавших по рельсам пыльного цвета крыс? При мысли об этом она содрогнулась от ужаса.
Краем глаза она уловила какое-то движение и перевела взгляд к неожиданно ожившему информационному табло, вдоль которого побежали буквы: