Руны грома
Шрифт:
— Минус двадцать лет с плеча. Прочь шрамы и отметины! — почти отчеканила Ольга, говоря со мной на том языке, что был моим родным в двадцать первом веке, но не здесь. — Первый раз всегда самый тяжелый и болезненный.
— В следующий раз воскрешение и омоложение буду совершать в одиночку, без свидетелей.
— Как ощущения? — спросила она, приседая возле меня на колени.
— Будто кожу с живого содрали…
— Привыкнешь, — ухмыльнулась она, — это быстро пройдет.
Ощупав онемевшими пальцами совершенно гладкий подбородок, я невольно скосил глаза на плечо. Никаких шрамов. Никаких отметин, что я успел насобирать за восемнадцать лет.
— Да уж, это стоит того, чтобы привыкнуть. Будь омоложение хоть в десять раз больней, я бы все равно согласился.
— Я первый раз тоже так думала. — Кивнула головой Ольга, протягивая мне бронзовое зеркало.
Ну и раскормленная же рожа у меня была восемнадцать лет назад. Взгляд
— Боже, как давно это было. Хижина на болотах, страх, непонимание. А сейчас, будто бы в один миг вновь пронеслось перед глазами.
— Не фокусируйся на одной мысли. Расслабься. Не ковыряйся в прошлом, живи будущим.
Нарастающий гул и гомон толпы прорвался криками. Две гигантские фигуры, разгоняя от себя людские волны, неслись к нам, отшвыривая замешкавшихся. Родные рожи запыхавшихся близнецов нависли надо мной. Смертельно побледневшая Ольга уставилась на них с ужасом, качнулась, теряя сознание, и, подхваченная своими людьми, исчезла в толпе. Сильные руки Наума и Мартына подхватили меня и понесли над головами ликующих людей к воротам крепости. Я еще не осознавал, какое феерическое шоу я только что продемонстрировал. Многое из моих дел относили к разряду чудес, но это должно стать венцом. Шутка ли, даже если кто-то и догадывался или точно знал, что я в действительности не был мертв, то фокус с омоложением развеивал сомнения любых скептиков. Даже Скосарь Чернорук минуты две пялился на меня выпученными глазами, когда встретил во внутреннем дворе. Пока Мартын легонько не двинул его по голове, сбив шапку.
— Ты ли это, батюшка?! — завопил Скосарь ошарашенно.
— Нет, блин! Тень отца Гамлета! Я конечно же! Или ты меня без бороды и не признал?
— Да что без бороды, — гаркнул Скосарь, отшатнувшись, — ты сейчас тех же лет, что и Александр Ярославович будешь.
— Дай срок, я еще его внучат поучать буду, когда они седыми бородами по пояс зарастут.
— Ну, до тех поучений нам еще не скоро, а то и не видать вовсе. Но нынче мы вновь силу свою утвердим! А! Князь! Михаила, как прыщ, из Москова выдавим. Тулу воевать пойдем, Коломну, Смоленск. — От полноты чувств старый вояка так разбушевался, что грозил нечаянно всех перекалечить своим протезом. Наум спеленал Скосаря своим тулупом и понес впереди, увертываясь от его бодливой головы.
— Тихо, тихо, вояка бесшабашный, — попытался я усмирить заводного воеводу. — Всему свой срок. Дел невпроворот, поспеть бы за всеми. Ты вот не дурак, сочти, сколько у нас стрелков да припасов. Новая Рязань, что прорва, все соки из моей крепости высосала. Тут ватагой да с наскока не осилить. Уймись и возвращайся в свой двор. Стрелки нужны. Теперь, когда слух о моем воскрешении разнесется, как чума, будь она проклята, к тебе в ополчение еще людишек прибавится.
Зал башни все наполнялся и наполнялся гостями. Все, кто только сумел прорваться через оцепление, выказывали желание лично поздравить меня с чудесным возвращением, приносили какие-то подарки, свитки с заверениями. Для себя я отметил тот факт, что среди гостей было немало бояр, причем не только рязанских. Это не могло не радовать. Задуманное объединение земель, этапы которого мне до сего дня казались сложными и долгими, теперь виделись в несколько другом, более красочном, позитивном свете. Но, исходя из опыта так бурно прожитых лет, я не склонен нынче верить убедительным заверениям и откровенной лести. Счетчик обнулили, как на спидометре автомобиля, прошедшего капитальный ремонт, но это не значит, что машина новая. Я уже не тот наивный парень с горячей головой, что явился сюда много лет назад. Под масками раболепных дворян скрывается гримаса страха. В их понимании я медленно, но верно превращаюсь в тирана. В диктатора, деспота, плюс ко всем ужасам еще и бессмертного, если, конечно, не пихать в меня острые предметы и не травить ядом. Примут ли после всех жесточайших экспериментов моего преемника, коль я решу его оставить? Человека, готового объединить Русь во имя ее же будущего? Нет. Я совершенно уверен в том, что кто бы ни пришел на мое место, будет нести на себе проклятье колдуна. Даже если я тихо уйду в тень, уеду на восток, на юг, вообще на другой континент, моего преемника будет ждать незавидная участь мученика. А нужен спаситель, избавитель от темных сил. Нужен человек, способный поменять полярность всего происходящего, но не сменить выбранный курс. Сегодня многие священнослужители стали свидетелями темного деяния ведьмы. Упорно и методично они посеют зерна сомнения в души людей. Из благодетеля я превращусь в мучителя, воплощенное зло. Но мне следует оставить после себя богатое наследство. Науку, технологии, торговые коммуникации, новые денежные отношения, то немногое, что я смог внедрить. Пусть мое наследство поменяет полярность, пусть станет завоеванием пришедшего на смену мне избавителя.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Хорошо, что вроде бы у бесполезного артефакта нашлась такая приятная функция. Испытав на себе всю процедуру омоложения, я загорелся новыми идеями и впредь дал себе зарок не подвергать собственную жизнь смертельной опасности. По мере сил, разумеется. Лишь в этом случае я смогу прожить достаточно долго, чтобы это занятие успело надоесть. Не знаю и даже не предполагаю, кому принадлежат технологии такого уровня, но я рад ими воспользоваться. Восстание из мертвых, простенький фокус на потеху публики сейчас был самой обсуждаемой темой. Тысячи свидетелей, единицы посвященных в само таинство — такое не могло остаться незамеченным. Удачный момент, чтобы начать активные действия.
Прежде чем задумать какие-то маневры по захвату соседних земель, я распорядился в несколько раз увеличить проходные налоги для купцов, не входящих в наше с тестем торговое сообщество. Особенно из соседних княжеств. Таким образом, я рассчитывал удержать монополию на все пользующиеся большим спросом товары из моих мастерских и вызвать волну недовольства. Требовалось как следует расшевелить, разозлить соседей, прежде чем диктовать свои условия. Одно княжество хорошо, а два лучше. Так что первым в списке городов, на которые я намеривался наложить лапу, стала Коломна. Это мелкое княжество, ставшее упадочным, за то время пока я оттягивал на себя все купеческие караваны, теперь было как бельмо на глазу. Ни войны, ни осады не планировалось. Жесткие ультиматумы и спецназ, натравленный на особо несговорчивых. Начнут кобениться, так я им устрою такой террор, что Аль-Каида позавидует. Лично для меня прошли те времена, когда надо штурмовать стены, применять тяжелую артиллерию и закованную в броню пехоту. Методом проб и ошибок я выяснил, что террор — самая успешная формула ведения войны и, что самое удивительное, поддержания мира. Осаждать крепости можно до пупочной грыжи, изводя войска и опорожняя казну. А вот действовать тихо, скрытно, обходиться почти без жертв и не так дорого. Сам Михаил, мой несостоявшийся убийца, натолкнул меня на эту мысль в тот момент, когда подослал в Змеигорку чумной обоз. Так что я не могу приписать авторство зачатков метода ведения бактериологической войны. Что ж, как говорится — посеешь ветер, пожнешь бурю.
Мои стрелки вооруженные пневматическими винтовками из чащоб да дальних кордонов перебрались в Новую Рязань. Перед ними была поставлена задача — максимально эффективно отработать тактику и этапы ведения боя в городских условиях. Маленький отряд должен был научиться эффективно действовать, в несколько раз больше, чем целая армия. Я готовился к новым завоеваниям. Пополнял припасы, оружейные склады, собирал воедино все разведданные. Оставшееся время проводил в мастерской. Усердная работа, новые проекты помогали мне забыть тяжелую утрату. Хоть после омоложения я подумал о том, что, будь они живы, мне бы все равно пришлось пережить их. Следовало смириться с этой мыслью, коль скоро я намерен повторять таинство омоложения в будущем.
Не забывая и про себя, я почти два месяца собирал новые доспехи. Работа быстро спорилась, потому что рутинную часть можно было поручать мастерам из других цехов. Новый доспех получился тяжелый, но очень прочный. Для поддержания авторитета мне придется самому участвовать в новых походах, а рисковать собственной шкурой не хотелось. Так что защита должна быть на должном уровне. Даже случайные ранения мне были сейчас не желательны.
На лестнице послышались громкие шаги. Стражник внизу забряцал ключами, отпирая дверь в башню. До меня донеслись обрывки каких-то резких реплик. Такая полночная суета немного встревожила. Я не стал дожидаться доклада и сам высунулся в дверной проем.
— Что там за шум?!
— Посыльный из Новой Рязани, — доложил стражник у двери.
— Пусть поднимается.
В жаркую комнату вбежал молодой парнишка лет четырнадцати, но уже с тряпичными нашивками стрелка на вороте. Вооружен мальчишка был легким мечом, арбалетом средних размеров, парой кривых черемисских ножей и тремя осколочными гранатами. Простому курсанту такое вооружение бы не доверили. Задорный взгляд пацана напомнил мне Димку, и я печально опустил глаза.
— Доброй ночи, князь-батюшка. С донесением от Мартына Коварьского, наместника рязанского. Младший стрелок дорожной бригады Федор. От Онуза с юго-востока подошли семь тысяч ордынских воинов во главе с воеводой Кухудом. Сказывали, что идут посольством от царя Субедэя до тебя князь. Идут налегке, резво, завтра к вечеру поспеют в Змеигорку. Дозорный взвод скрытно сопровождает, без приказа не действуют. Наместник рязанский велел дождаться ответа.