Руны поднебесья
Шрифт:
– Дадим позвонить? – спросил бритый своего лохматого напарника.
– Пусть валяет напоследок, ведь дальнейшие десять лет всё равно не сможет никому позвонить! – с издёвкой ответил второй, пододвигая к Антону его телефон. – Звони, телефончик потом твой конфискуем.
– Спасибо, спасибо, – запричитал задержанный, набирая своему отцу: – Папа, папа, я человека сбил! – дребезжащим голосом произнёс сынок, – в отделении сижу, в наручниках. И он было хотел сказать: – «Спаси меня папа!» Но посмотрев на двух злобных служак, изменил на «Прости меня
– В каком ты отделении? – уравновешенно спросил отец, – куда приехать?
– Не знаю, – расстроено ответил Антон.
– Так спроси!
– Сейчас, сейчас… – подскажите, пожалуйста, в каком отделении я нахожусь? – скромно уточнил сынок.
– В Гагаринском!
– В Гагаринском, пап!
– Давай сюда телефон! Разговор окончен, – вырвал из рук бритый оперуполномоченный. – Снимаем с тебя наручники, и без шуточек, пишешь чистосердечное показание.
– Если раскаешься, то срок дадут меньше, – разъяснил бритый.
Взяв в руки авторучку, Антон написал: Я, Ивушкин Антон Маратович, совершил наезд на пешехода, примерно в половине десятого вечера, в районе…
В кабинет зашёл третий, видимо их начальник. Двое следователей подорвались со своих мест, согласно правилам.
– Вечер добрый! – поздоровался третий, – что тут у нас? Ивушкин Антон Маратович? – прочитал начальник, бегло заглянув в протокол.
– Я.
– Сын Ивушкина Марата владельца компании ТСМ?
– Сын, – затлелась надежда у Антона, что может как-то уладят его дела.
– Вы пишите, пишите, Ивушкин. Всё как есть… Был в нетрезвом состоянии и под наркотическим опьянением.
– Так, товарищ начальник, трезвым оказался, продувался на месте…, – доложил лысый.
– Значит трезвый…, – неохотно принял это во внимание начальник, – ну что ж…, трезвый или пьяный, ничего не меняет это… Ваш папаша вам всё равно не поможет, – отстегнул он рьяным голосом, – засядешь до седых волос… – Вот вы где у меня…! – грубо погрозил начальник сжатым кулаком перед носом задержанного, сияющей шишкой во лбу. – Бездарность богатых родителей, думаете, что вам всё дозволено, – продолжайте допрос…, – распорядился он и вышел из кабинета.
Антон помрачнел в лице и склонив голову, дописал свои трезвые показания, после чего ему снова одели наручники и оставили одного сидеть в кабинете допроса.
В два ночи впустили отца.
– Папа, папа. Я человека сбил! – заревел Антон.
– Тихо, тихо сын. Что поделать… Успокойся. Новости не очень.
Антон внимательно устремил свои глаза на отца, трясясь на стуле от перенапряжения.
– Послушай меня сын, – присел отец напротив, – мы с адвокатом, не смогли договориться со здешним начальником. Далеко не всё за деньги покупается… Начальник отделения ни в какую, да у него самого крутая родня в министерстве сидит. Оказался не сговорчивым, упёртым мужиком… Так что мужайся, придётся тебе сесть в тюрьму, а там уже я обязательно тебя вытащу! – размеренным и уравновешенным голосом сказал отец.
Антон притих, представляя себе тюремную жизнь. – Какой кошмар, что я наделал! – вырвалось у него.
В дверь постучали.
– Ладно сынок, время вышло… Держись, Антоша, – похлопал отец своего сына по плечу, – я передам маме, что ты её любишь. Пока! – покинул кабинет Марат Филимонович.
Антон зарыдал, не сдерживая слёз. Голова раскалывалась, болела лобная часть. Ещё три часа к нему никто не приходил. Брошенный всеми в закрытом кабинете, он проплакал все глаза, прокручивая свою прежнюю вольготную жизнь. «Как я жил неправедно!» – Раскаивался он.
В пять утра к нему снова впустили отца.
– Папа?
– Сынок, – внимательно слушай! Вроде получается найти с начальником общие трения, и он почти готов отпустить тебя за «кругляшок» и замять это дело, но ты будешь обязан мне. Услуга за услугу сынок…
– Обещаю, – тихо произнёс Антон.
Устроишься на работу в Мобил-сервис! Будешь работать, вести скромный образ жизни, не вылазить, не светиться, не показываться своим тусовщикам. Из социальных сетей удалишься. От Bugatti – срочно избавлюсь, тем более что есть покупатель. Тебе, можно сказать повезло…, родни у сбитого не оказалось. Некому за него печься. Организуем покойному достойные похороны.
– На всё согласен, папа! Всё сделаю, что скажешь! Ради бога, только не в тюрьму! Даже на могилку ходить буду, грехи замаливать…
– Хорошо сынок! Жди! – исчез отец.
Антон притих. За окном чирикали птички, рассветало, просыпался новый день и жизнь продолжалась…
В шесть утра с Антона сняли наручники и вывели на улицу в руки Кеши и Стеши, которые отвечали за него своей головой. Он эту ночь надолго запомнил!
6
Целый день и целую ночь отсыпался Антон, пытаясь забыть происшедшее с ним как страшный сон. В восемь утра к нему домой завалились двое из яйца.
– Поднимайтесь, Антон Маратович!
– Поднимайтесь, – поддакнул второй.
– Да, вы что, дайте поспать!
– Не велено вам спать после восьми утра. Завтракаете, размещаете резюме в «Мобил-сервис»; как ответят, едете устраиваться к ним! – оба продиктовали распорядок Антошкиного дня.
– Что вы за люди такие?
– Кеша! – Стеша! – представились они.
– О, боже! Знаю! Я мыться сначала, потом завтракать.
Антон тянул время. Полежал в ванне, побрился, помылся. Пожарил яичницу, сварил кофе.
– Есть хотите? Болванчики?
– Мы уже! Заказали себе пиццу!
– Молодцы, и я поем с вами!
– Не велено! Велено резюме размещать!
– Вы начинаете мне надоедать уже! – раздражался Антон, открывая ноутбук.
Через десять минут Антон отправил готовую анкету в «Мобил-сервис»: – можно расслабиться, ждём ответа, – потянулась рука Антошки к бутылке с белым вином.
– Не велено пить! – отобрали у него алкоголь двое из яйца.
– Что ещё отец не велел мне?
– Курить, ругаться матом, водить девок, устраивать на квартире тусовки.