Русь эзотерическая (Учителя и М-ученики)
Шрифт:
– Круто!
– То есть, потом всё, что наработано до этого года человечеством за последний цикл, постепенно будет становиться ненужным. И технологическая цивилизация постепенно себя изживёт. Совсем другие лучи на Землю уже начинают идти, совсем другие мысли в голову лезть. И потому сейчас мы все так лотошимся. Чувствуем грядущие перемены.
– Да... Происходит что-то. Даже у меня - и то крыша едет, - сказал Витёк.
Начал накрапывать дождь. Пришли, наконец, Николай с Василем, довольные и с мокрыми волосами.
– А мы там пассы покрутили и раскруточки всякие поделали, - сказал Николай.
– А уж после - в воду!
– А я уж тут думал, что вы там жабры отрастили и к морю по реке поплыли, - пошутил Виктор.
Как только Николай и Василь подсели под "крышу" к костру - полило как из ведра.
– Э-эх! А теперь пойду и я купаться!
– сказал Виктор, снимая рубашку и штаны - и прошлёпал вниз, к ближайшему спуску к реке.
Глава 7. Тайное причастие.
Вечерний Магнит, назначенный на шесть часов, отменили по указанию Евграфия. Вернее, перенесли на более позднее время. Поскольку, он сам захотел в нем поучаствовать.
Евграфий был одним из признанных Учителей, он приезжал сюда, на Поляну, каждый год и был знаком со всеми руководителями групп. А сейчас ему нужно было вместе с палаткой и вещами спуститься на Поляну с ближайшего пригорка, с так называемой Шамбалы. И потому, мог присоединиться к Магниту только попозже и попросил о его переносе. Шамбалой Евграфий называл холм неподалеку, на котором располагались живописные развалины нескольких дольменов. И это название с легкой руки Евграфия закрепилось у эзотериков.
В этом году Евграфий сидел на этом живописном холме то ли с последних майских дней, то ли с начала лета. Он хорошо освоился в горах, и, как утверждал, продолжал исследовать местность.
Но, поскольку внизу Учитель Поляны еще не появился, а об отмене Магнита знали не все, то некоторые всё-таки собрались там, где было запланировано: в центре Поляны, у большого камня. К этим людям примкнули и Наталья с Сергеем.
Собравшиеся ждали, а Магнит всё не начинался. Сидели по одному, по двое, небольшими группами - вокруг камня. Кто медитировал, кто просто наблюдал за окружающими.
Наконец, подошла тётя Роза в своём неизменном "персидском" халате. Она жевала какое-то умопомрачительное печенье, от которого исходил сладкий и приятный запах. Тётя Роза сообщила, что общий Магнит перенесли на более позднее время. А тем, кто собрался, рекомендовали заняться индивидуальной работой. Или же, по желанию, провести небольшой тренировочный Магнит.
– Может, раз уж собрались, так уже начнём? Тренировочный?
– сбивчиво предложил Анатолий, суровый лидер группы с Кавказа.
– Тем более что в конце Магнита я хотел бы показать всем одну вещь... Я о ней здесь уже сообщал, и может, кто из вас уже слышал. Я говорил, что этот предмет подвезут попозже... Похоже, что он не хочет быть явлен всем, но мне идёт информация, что время выбрано правильно, и на большом Магните его показывать не нужно. Пусть этот предмет приоткроется сейчас! Но, это - после Магнита. А пока -- начнём, пожалуй.
– Хорошо, а кто будет проводить наш Магнит?
– спросила у окружающих тетя Роза.
Поднялась Валентина - маленькая бабулька с фигурой и глазами семнадцатилетней девушки. Молча подошла к камню. Она улыбалась и находилась в приподнятом настроении. Душа её пела. Валентина быстро разложила на камне иконы и портреты Учителей, поставила громадную свечу и зажгла её.
– Начнём?
– спросила она.
– Я ещё никогда сама не проводила Магнит. Но я попробую.
Все поднялись с мест и образовали вокруг камня и Валентины небольшой круг. В это время подошли ещё трое человек, среди которых был Андрей. Волосы у него были мокрые, но всё равно по-прежнему волнистые. Казалось, что он соткан из капелек воды и тонкой, лучистой энергии, дышал каждой клеткой своего сильного, светящегося радостью и светом, тела. Что-то очень необычное ощущалось сейчас всеми в этом человеке.
– Начнём!
– поддержал он Валентину, улыбнулся ей и стал в круг. И Магнит начался.
– Мир всем мирам! Мир всем народам! Свободы, счастья, радости, всем-всем! Господь твой, живи! Всё лучшее в тебе, живи! Им, Господом твоим, живи!
– начала Валентина читать веления своим детским, звенящим голосом. Сергей закрыл глаза и раскинул руки, душой и телом устремляясь к солнцу. Казалось, чувствовалось биение всех сердец, объединившихся здесь. И это единое сердце пело свою щемящую, радостную песню.
– ...Я есть свет Вознесения, свободно текущая победа! Всё добро, победившее, наконец, на всю вечность! Я есть свет, вся тяжесть ушла! Я поднимаюсь в воздух. Всем я изливаю с полной Божьей силой свою чудесную песню хвалы. Приветствие всем!
После завершения обсуждать свои впечатления, видения и чувства, как рекомендовали после тренировочных Магнитов, не хотелось. Но и расходиться - тоже. Все продолжали стоять вокруг камня, подставляя руки солнцу.
И тут заговорил Анатолий.
– Я прошу немного внимания, - сказал он.
– Вот - то, что я хочу вам сейчас показать!
И он извлек из нагрудного кармана плотного жилета небольшую чашу и поднял вверх. Лучи солнца заиграли на ней. Она была золотая. Анатолий, держа на ладони чашу, тихо сообщил:
– Долго она шла ко мне... Я нашел вначале осколок... Видите, у неё отбит край, совсем как у стеклянной?
– и он покрутил чашу, показывая всем её края. Это была не чашка и не пиала: по форме этот предмет больше всего напоминал средних размеров рюмку, с ножкой, с прочерченной тонкой линией неподалёку от края; рюмку красивой, изящной формы.
– ...Когда я служил в Афганистане, я нашёл сначала именно отбитый край. Потом, к сожалению, он был навсегда мною утерян: его украли. Впоследствии я специально ездил на то самое место первой находки. Я искал эту чашу, будто звала она меня. Одному Богу известно, чего мне это стоило: вновь попасть в те места... Но я нашел её! Мне самому это кажется невероятным. Здесь, на Поляне, примерно год тому назад, мне уже давали информацию о ней. Но тогда я не предъявлял саму чашу, только более подробно описал место и обстоятельства находки, описал и саму чашу. И мне нужно сейчас подтверждение тому, что я думаю о ней сам. Я не согласен с той информацией, что мне тогда дали, слишком разнились догадки и между собой, и с моими предположениями... Может мне сейчас кто-нибудь рассказать об этой чаше?