Русь эзотерическая (Учителя и М-ученики)
Шрифт:
– Налево - так налево,- не стал возражать Виктор.
– Вперёд!
Через некоторое время лес потихоньку начал редеть. Снова стали различимы вдали синие спины лесистых гор. Деревья отступили от края дороги, приоткрывая обзор. Остатки облаков, ранее окружавших вершины, постепенно испарились. Становилось совсем жарко. Виктор разделся по пояс и теперь маячил впереди плотной и загорелой фигурой. Пахло травами. Прямо в том месте, куда чуть было не ступил Василь, проползла медно-красная змейка. Воздух вокруг был влажный и жаркий.
– Что-то не видать поляны... По времени, кажется, мы уже
– Вроде, и река рядом, как надо, где-то слева. И впереди, вон там - вроде Синяя гора... А поляны - нашей, где народ табунился - нет... И совсем никого не встретили до сих пор... Странно.
Но они упорно продолжали шагать всё дальше и дальше, и наконец-то справа от дороги пошла заросшая поляна. "Это пресловутая Поляна, что ли?" - подумал Василь. Впрочем, открытое место давно уже стало зарастать то редкими, тонкими деревцами, то непроходимыми кустами колючего тёрна. С голодухи Василю даже тёрн теперь казался вполне ничего на вкус. Впрочем, ягоды высохли на солнце до состояния, напоминавшего изюм.
Вскоре и в лесу, между деревьями, показались промежутки более открытых, солнечных мест.
– Виктор, смотри! Палатки, костер, - показал Василь.
Действительно, палатки. Действительно, костёр. Над костром - крыша из клеенки, натянутой на сооруженный из досок каркас. Вокруг костра, со всех четырех сторон, встроенные в каркас лавочки. Словом, кто-то явно обосновался здесь, и серьёзно, не на пару деньков. В то же время, палаток, если приглядеться, для серьёзной стоянки было на удивление мало: две или три... Третья при ближайшем рассмотрении оказалась натянутой на веревку клеенкой с растяжками. Под ней, на каркасе из тонких прутьев, тоже из клеенки, было хитро образовано сооружение, вполне пригодное для ночёвки, с ватным одеялом внутри.
Но большой толпы, ожидаемой Василем и Виктором, всё же здесь не было. Был лишь один рослый мужик с чёрной бородой и длинными волосами, завязанными в "хвост". Он лежал, растянувшись во весь рост, на одной из лавочек у костра - и, похоже, дремал.
– Действительно, здесь поляна! Но... Что-то, вроде и та, а вроде и не та,- заключил удивленно Виктор.
Глава 4. Первый Магнит.
Сергей решил, что Наталья наверняка уже успела разместиться на новом месте, вместе С Зиной и Галей. И пошел, чтобы разыскать её, к костру. Большинство их группы, в том числе Матушка Мария, были там.
Дежурные (а сегодня вызвались кашеварить краснодарцы) уже варили борщ. Полное ведро. И два котелка каши. В ход пошли и свежие, крепенькие грибочки, собранные Сан Санычем.
– Это мы уже поработали, тучки разогнали! Вчера, говорят, тут такая хмарь висела!
– пробегая мимо, жизнерадостно сообщил Анатолий, энергичный лидер группы с Кавказа. Решил всех подбодрить.
– Ну, влетит он в ментал, и зависнет там, как сопля. А дальше - что?
– тем временем раздавался где-то за кустами назойливый голос.
Кто-то, на камешке неподалеку, уже чавкал привезенной с собою и замоченной с вечера пшеницей.
Несколько человек пили у костра крепкий, заваренный Сан Санычем чай, сдабривая его изрядной порцией сахара.
– А мой учитель Эль Мория запрещает есть сахар!
– строго проговорила рыжая дама пышных форм голосом пионервожатой давно забытого школьного лагеря.
"Ей, действительно, сахарку-то можно бы и поменьше"- оценил Сергей.
– А лично я - вообще-то, сторонник сыроедения. Всем нам к нему стремиться нужно. По нашим временам, оно особенно хорошо: и дёшево, и полезно. Особенно, детей надо приучать. С малых лет, - убеждал кого-то Михаил из Саратова. Он уже успел зарекомендовать себя на Поляне поклонником Порфирия Корнеевича Иванова и мочелечения.
"Ну, да... Детей. С малых лет... Жесть!" - подумал Сергей.
На самом краю поляны, спиной к лесу, стояла Галина Константиновна - женщина средних лет из группы Матушки Марии. Широко раскинув руки, блаженно улыбаясь, она вздыхала восхищенно:
– Красота-то какая! Благодать! А прана-то, прана! Искристая такая! Так и светится!
– А ромашки! Какие огромные! Вся Поляна - в ромашках! Разве это - не чудо? Никогда не видала таких крупных ромашек!
– вторила ей женщина из Краснодара.
А в общем, народ потихоньку осваивался и знакомился.
"Странно, - мысленно ёрничал Сергей.
– Но чаще всего, любые процессы в России напоминают или секту, или трудовой концлагерь". В пионерлагерях он никогда не бывал, и общественные отношения коммунального толка были чужды его душе.
Тем временем, не унывающая никогда Матушка Мария уже снимала первую пробу с только что сваренного борща. Она очень вкусно ела этот борщ, макая в него хлебушек. И при этом восторгалась тем, какое это счастье: вновь оказаться здесь, на Поляне. Среди высоко духовных сущностей.
– Это ты, милочка, тарелку немытой бросила?
– строго воззрилась вдруг она на худенькую девчушку. Это была Настя; совсем молоденькая, лет пятнадцати, девушка с длинными чёрными волосами. Она приехала сюда с группой Сан Саныча, вместе с эзотерически продвинутой мамашей.
Настя обиженно уставилась на Матушку Марию своими огромными и удивленными глазищами:
– Я сейчас, Матушка Мария, хлеба себе отрежу, а потом ещё себе борща налью. Я не ухожу.
– Разве можно столько есть!
– мрачно воззрился на девушку подошедший к костру Михаил, тот самый поклонник сыроедения.
– Да что вы все на нее накинулись! У девчонки просто аппетит разыгрался на свежем воздухе, понять можно!
– сказала уютная тётя Роза, весьма странно одетая для похода в горы: сейчас она была в цветастом махровом халате, сразу прозванном кем-то "персидским", и домашних тапочках (только бигуди в волосах не хватало бы для завершения образа "моя тёща"). Тётя Роза приехала "на Поляну" исключительно для того, чтобы похудеть. Была в курсе удачного прошлогоднего опыта одной своей подруги в этом отношении. Поехала по её совету. Хотя, сама та подруга, как сообщала сама тётя Роза, в последний момент перед уездом внезапно заболела и осталась дома. Пришлось ей одной отправиться духовно развиваться. На Поляну.