Русь и Орда
Шрифт:
— Не думаю, княже — возможно, все как раз наоборот. Тохтамыш не мог оставить Казань на одних лишь булгар под рукой булгарского же воеводы — местные ведь уже признавали над собой княжескую власть… Значит, в городе наверняка верховодит кто-то из преданных лично хану татар. И этот кто-то имеет достаточно сил, чтобы бросить булгар на вылазку, стремясь поскорее пролить кровь промеж нас…
Я прервался на мгновение, приветствуя Даниила Пронского, также показавшегося на плацу в сопровождении лишь малой дружины, после чего продолжил:
— В свою очередь, спешка вызвана брожением среди горожан.
— Олег Иоаннович! С реки показался крупный отряд поганых! Вряд ли меньше тысячи, в темноте не разобрать! С тыла к нам заходят!
Окрик князя Пронского заставил Олега Иоанновича измениться в лице — да и меня он, признаться, тоже огорошил:
— А что дозор, стерегущий полуночные врата? И точно ли тысяча ордынцев?! С кем тогда они атакуют лагерь у полуденных ворот?
Даниил Владимирович, поравнявшись с нами, только раздраженно махнул рукой:
— Больше возможно, но никак не меньше! Ловушка это, не иначе! Откуда в Казани так много татар?!
Взгляд деда, обращенный на меня, явственно потяжелел. И в стремительно сереющий сумерках я прочитал в глазах Рязанского князя пока еще только немой укор: «вот внук, чем затея твоя обернулась: в ловушку нас завел, в самую волчью пасть!». Может, он и прав — но как же ловушка? Как ордынцы сумели собрать в Казани столь сильный отряд, что рискнул напасть на укрепленную стоянку сильной дружины русичей?!
— Сколько бы их ни было — отобьемся! Олег Иоаннович, мои ушкуйники удержат полуночную стену лагеря, даже не сомневайся. А как татары откатятся в очередной раз от наших саней, бей им вдогонку — у твоих гридей кони свежие, на разгоне стремительные. А у булгар лошади скоро устанут… Даниил Владимирович, а твои вои ведь все с полуденной стороны встали?
Пронский князь коротко махнул головой.
— Верно.
— Позволь же мне тогда, великий князь, с Пронской дружиной встретить ворога от реки… Глядишь, пригодится нам и полоненный царевич!
После недолго раздумья дед согласно кивнул:
— Дерзай, внук — с Божьей помощью!
…- Вперед, трусливые шакалы! Вперед!!! Покажите нам свою храбрость, заслужите ханскую милость!
Джумуш вынужденно покинул седло — как и многие иные булгары, коих гонят в бой сородичи Тохтамыша. И пока пара сотен лучников спешились, да собрались в кучу, чтобы вести более плотный обстрел, накрывающий стойбище урусов густыми, слитными залпами, иные нукеры уже ринулись к ограде из саней, где завязалась сеча!
Да, урусы напали на булгар, пытающихся растащить сани, приняв бой пешими — но это лишь малая часть дружинных. В большинстве же своем батыры противника все еще собираются в широком проходе между шатрами, на достаточном удалении от падающих с неба стрел… Покуда они не спешат на выручку сородичам, жарко рубящимся с булгарами у саней. Но ведь и пешие дружинники все еще справляются, сдерживая булгар за счет доброй брони и своей ратной выучки! Правда, защитников Казани
Но голову молодого булгарина не покидает страшная догадка: как только проходы в заграждении будут свободны, сквозь них тут же ударят навстречу закованные в сталь, конные урусы! Ударят страшно, ударят в копье, снося противника с пути, давя спешенных булгар копытами тяжелых жеребцов! Быть может, чуть позже татарские лучники и смогут сбить их ход… Перед встречным «напуском» ханских батыров.
Но Джумушу, раздавленному копытами урусских скакунов, будет уже все равно…
— Смотрите, они пошли вперед, разгоняются!!!
Испуганный окрик кого-то из нукеров тотчас подхватили прочие булгары — и Джумуш замер на месте как вкопанный, не в силах идти вперед. Здравый смысл, подсказывающий, что урусы не смогут ударить в копье, пока проходов в заграждениях нет, уступил место животному страху перед тараном тяжелых всадников… Под копытами жеребцов которых дрожит сама земля!
Нет, молодой булгарин едва нашел в себе силы поднять голову и устремить свой взгляд вперед — туда, где в проходе между шатрами скапливаются дружинники. И он действительно заметил движение конных, от которого сердце парня просто обмерло… Но уже в следующий миг к своему вящему облегчению Джумуш понял, что вперед двинулось не более десятка урусов — а затем раздался уже знакомый голос царевича, обратившегося к булгарам на их родном языке:
— Братья! В последний раз призываю вас: остановитесь! Сбросьте с себя рабские оковы, прекратите пресмыкаться перед завоевателями, словно шелудивые псы пред господином! Нукеры Тохтамыша гонят вас на убой под копья и секиры урусов, трусливо встав позади вас! Но разве свои жизни они жертвуют за Тохтамыша?! Нет, они губят вас, словно покоренных хана Бату! Булгары, сородичи мои, остановитесь, перейдите под мою руку — и я обещаю вам жизнь! Жизнь вам и вашим родным, я обещаю мир Казани!
Многие нукеры действительно замерли на месте, отчаянно колеблясь. Ведь не только же Джумушу стало очевидно, что внезапного удара по стойбищу урусов не получится! И что во время удара дружинных спешенным булгарам умирать первыми… А слова царевича Ак-Хозя — и все усиливающийся, частый грохот выстрелов из тюфенгов со стороны полуденных ворот крепости, только усилил эти сомнения.
Даже стрелки опустили свои луки в замешательстве… Впрочем, никто из булгар не знает, что же теперь делать дальше — даже те, кто действительно готов перейти под руку царевича, потомка эмиров Серебряного Булгара. Нет, нукеры лишь замерли на месте в нерешительности, готовые в склониться в любую из сторон…
И именно теперь ханские воины, степняки Кок-Орды налетели на спешенных булгар, обрушив на их головы яростные удары плетей:
— Трусы! Тохтамыш покарает вас за малодушие — а предателя Ак-Хозю уже на рассвете порвут конями! Идите вперед — и добудьте победу! Иначе ваши семьи ждет суровая расплата!!!