Русь и Орда

Злотников Роман Валерьевич

А потому решение Олега Иоанновича по своему верно — уж лучше поспеть на сечу полностью готовыми к бою, имея реальный шанс переломить ход схватки ударом в тыл. Чем полностью обессилить людей и животных изнурительной погоней, чтобы позже безрезультатно пасть, подобно викингам Эйстейна Тетерева…

Итак, в голове войска великий князь Рязани расположил оставшихся пронских и елецких дружинников (у меня уцелело аж тринадцать гридей!), а также «конную батарею» Ефима, следующую на санях. Правда, к бомбардам-то и осталось всего по пять пороховых картузов… Зато на сей

раз картечь заранее прогрели и разрыхлили.

Следом за нами двигается тысяча булгар Ак-Хози. Много было сомнений на счет использования «союзников» в сече — и не от хорошей жизни мы решились ввести их в бой. Просто дружины под Казанью поредели у кого на четверть, а у кого и на треть — да и на большее число воев… А уж как страшно было оставлять булгарам наших раненых на излечение!

Впрочем, местные вполне ясно осознают последствия, коли они нанесут какой вред увечным — в случае нашей победы. О том, чем обернется поражение, лучше даже не думать…

В свою очередь булгары, переметнувшиеся под руку Ак-Хози, вступят в сечу с его именем на устах, добавляя: «законный эмир Булгара, переходите на нашу сторону!». Ну, а коли доведется им встретиться с русскими дружинниками, клич будет уже другой — «славен князь Донской, други!». Кое-как заучили русские слова… Наконец, чтобы хоть как-то отличать друг друга в бою, наши булгары повязали на правую руку повязки из рваных кусков нижних рубах.

Как говорится, голь на выдумку хитра!

Следом за булгарами держится дружина Олега Иоанновича — наша ударная сила и главный аргумент в грядущем бою. Все рязанские всадники облачены в броню, изготовив к схватке и скакунов — как впрочем, изготовилось к бою и все войско… Наконец, замыкают колонну всадников ушкуйники под началом Дмитрия Шуя, они ведут обоз за собой. Вятским повольникам особо нечего делать в маневренной рубке конных — а потому с началом боя они перекроют русло реки стеной из сцепленных промеж собой саней, оставив лишь пару-тройку проходов. Если потерпим поражение — будет хотя бы куда откатиться и где остановить преследование татар…

С началом снегопада мы прошли не меньше версты по льду реки, постепенно теряя скорость из-за все растущего снежного покрова. Причем пурга метет так интенсивно, что видимость едва ли не полностью теряется с десяти шагов! Но одновременно с тем сеча под стенами Булгара различима уже по звуку — реву рожков, бою барабанов, звону стали и крикам людей… И это хорошо — значит, бой все еще идет, и надежда переломить его ход по-прежнему согревает мое сердце!

— Впереди татары, всего в сотне шагов от нас! Уже на берег выходят –видно к крепости!

Алексей, отправленный в дозор с парой ряженых дружинников, вырос перед нами словно из неоткуда. Благодарно кивнув гридю за доставленную весть, я обернулся к князю Пронскому, следующему подле меня:

— Ну что, Даниил Владимирович, вот и наш черед пришел? Отправляй гонцов к Ак-Хозю и Олегу Иоанновичу — и как будешь готов, идем вперед.

Хмурый, сосредоточенный князь только угрюмо кивнул:

— И так уже давно готовы, только с заводных коней пересесть.

Сказано —

сделано. Потребовалось всего пара минут, чтобы пронские витязи двинулись вперед неспешным шагом…

— Ефим, зарядите картузы и картечь, приготовься по моей команде развернуть сани в линию — и тотчас выпрягайте лошадей, иначе понесут! Целиться сегодня особо и не требуется — главное, успейте быстро перезарядиться.

— Сделаем, княже!

А вот у пушкарского головы настроение даже приподнятое: возможность вновь опробовать бомбарды в бою выпадает не каждый день! Радуется каждому выстрелу, словно ребенок… Что, впрочем, говорит об одном — над артиллеристами я поставил нужного человека.

— Ну, с Богом братцы…

— С Богом!!!

Прошло от силы пара минут прежде, чем мы приблизились к татарам на полсотни шагом — и словно по команде, порывы пурги, гонящие снег нам в лица, заметно ослабели. Что не может не радовать, учитывая необходимость стрелять из орудий четырнадцатого века! К тому же просто прояснилось — настолько, что мы смогли различить спины нукеров Тохтамыша за пеленой ослабевшего снега…

— В линию, заворачивай!

Ефим, увидев цель, принялся деловито командовать — без всякой опаски, что враг нас услышит: в какофонии царящих над полем боя звуков, его крик смогли разобрать лишь расчеты орудий.

— Распрягай лошадей, покрывала снять!

Спустя еще пару минут моим глазам предстала готовая к бою батарея — выровненная, словно по нитке. При этом пушкари уже успели проколоть картузы протравником и насыпать на запальное отверстие необходимое для выстрела количество пороха. После чего, вооружившись огнивом, вои обернулись к своему голове — а Ефим выжидательно посмотрел на меня.

— Бейте по готовности.

Пушкарский голова согласно кивнул, после чего резко опустил поднятую до того руку:

— Пали!

— Ох, елки…

Испуганно заржали лошади, встревоженные грохотом выстрелов — да и у меня, признаться, заложило уши от столь близкого, слитного залпа! Но наше неудобство — просто ничто по сравнению с действием картечи, ударившей по татарам в упор… В одно мгновение над ближними к нам ордынцами вдруг взвилась в воздух кровавая взвесь под оглушительный крик увечных — после чего два-три ряда степняков буквально рухнули на окровавленный снег вместе с лошадьми.

— Перезаряжай!

Конечно, первый же залп не мог не привлечь внимание врага. Но, обернувшись, татары увидели батарею — а за ней неизвестное число тяжелых русских дружинников! В реальности насчитывающих всего две с половиной сотни бронированных гридей… Тем не менее, ордынцы пришли в смятение. И вместо стремительного рывка к пушкам — ведь степняки вполне могли обстрелять расчеты прямо на скак!у — ханские нукеры лишь невольно подались назад.

Уперевшись в спины сородичей…

— Пали!

И еще один залп оглушительно грохнул, сметая замерших впереди нас татар. Вот тут-то их соратники принялись спешно разворачивать лошадей, чтобы податься в стороны… И кто-то даже успел ускакать — прежде, чем вновь раздалась команда Ефима: