Русь и Орда
Шрифт:
Татаризация дворянства продолжалась и в последующие века. К примеру, Екатерина II после присоединения Крыма к России росчерком пера записала в потомственные русские дворяне всех крымских мурз, а точнее, всех, кто считал себя таковыми.
Несколько слов нужно сказать и об отношении золотоор-дынских ханов к православной церкви. Принятие ислама не изменило отношения ханов к православию. В 1270 г. Менгу-Тимур издал указ: «На Руси да не дерзнет никто посрамлять церквей и обижать митрополитов и подчиненных ему архимандритов, протоиреев, иереев и т. д. Свободными от всех податей и повинностей да будут их города, области, деревни, земли, охоты, ульи, луга, леса, огороды, сады, мельницы и молочные хозяйства. Все это принадлежит Богу и сами они Божьи. Да помолятся они о нас». [82]
82
Па
Позже хан Узбек еще расширил привилегии церкви: «Все члены православной церкви и все монахи подлежат лишь суду православного митрополита, отнюдь не чиновников Орды и не княжескому суду. Тот, кто грабит духовное лицо, должен заплатить ему втрое. Кто осмелится издеваться над православной верой или оскорблять церковь, монастырь, часовню — тот подлежит смерти без различия, русский он или монгол». [83]
Таким образом, татары зачастую с большим почетом относились к церкви, чем сами русские. Как писал известный историк церкви член-корреспондент АН СССР Н.М. Никольский: «Для местных жителей местная икона — неприкосновенная святыня, для чужих, из другой области, это предмет, не вызывающий никакого уважения. Смоляне, суздальцы и даже черниговцы, взявши Киев под предводительством Андрея Бо-голюбского, как бы в насмешку над прозвищем князя разграбили «монастыри и Софию и Десятинную богородицу… и церкви обнажиша иконами и книгами и ризами и колоколы изнесоша все». То же самое повторилось в 1203 г. Но это факты более ранние. А вот факты XIV и XV вв.: в 1372 г. тверитяне, взяв Торжок, ободрали серебряные оклады с тамошних икон, а церкви сожгли; в 1398 г. новгородцы в Устюге «церковь соборную пречистыя пограбиша»; в 1434 г. великий князь Василий Васильевич, взяв Галич, сжег там церкви и монастыри». [84]
83
Там же.
84
Никольский Н.М. История русской церкви. М., Издательство политической литературы, 1983. С. 55.
Православная церковь, в свою очередь, в основном весьма лояльно относилась к татарскому игу. Нашествия татар были официально объявлены «батогом Божьим, вразумляющим грешников, чтобы привести их на путь покаяния». Риторический вопрос, а можно ли бороться с батогом божьим? Каяться надо! Каяться побольше! В русских церквях в обязательном порядке молились за здравие царя, то есть золотоордынского хана.
В 1261 г. стараниями Александра Невского и митрополита Киприана в столице Золотой Орды была учреждена Сарайс-кая епархия русской православной церкви. Причем, если периодически ханы устраивали кровопускание русским князьям и купцам, приезжавшим в Орду, то Саранская епархия оставалась неприкосновенной.
Отношение русских князей к Золотой Орде было неоднозначным. Многие князья, начиная с Андрея Ярославовича, не боялись выступать против татар, но, увы, среди князей было очень много и тайных прихвостней.
Вот колоритный и в чем-то характерный пример — Федор Ростиславович Чермный. Замечу, не «Черный», как пишет большинство наших историков, а «Чермный», что на древне-славянском языке означает «красивый». Федор действительно был красавцем огромного роста. Родился он примерно в 1238 г. в семье смоленского князя Ростислава Мстиславовича. После смерти Ростислава в 1240 г. на смоленский престол вступил его троюродный брат Всеволод Мстиславович. [85] В 1249 г. Всеволод умирает бездетным, а на смоленский престол вступает старший сын Ростислава Глеб. Красавцу же Федору Ростиславовичу в том же году был выделен ничтожный удел на востоке Смоленского княжества, с городом Можайском. Естественно, честолюбивый красавец не то чтобы не желал, он просто физически не мог провести жизнь в таком захолустье.
85
Ростислав был сыном Мстислава Давыдовича, а Всеволод — сыном Мстислава Романовича Старого.
Между тем в 1249 г. умирает ярославский князь Василий Всеволодович. Его единственный сын Василий умер младенцем, и на престол вступает его брат Константин Всеволодович, но в 1257 (1256) г. и он умирает бездетным. В таких случаях обычно призывали на княжение другого родственника мужского пола. Но по неясным причинам власть в Ярославле захватили молодая вдова князя Василия Всеволодовича Ксения. Точный возраст ее неизвестен, но в
86
В брак русские княжны обычно вступали в возрасте 12–17 лет.
Федор Ростиславович поехал в Ярославль сумел втереться в доверие к Ксении, и в 1260 г. состоялась его свадьба с Марией Васильевной. Вскоре у них родился сын Михаил. Но тихая жизнь в Ярославле Федору быстро надоела. В 1277 г. вместе с еще тремя русскими князьями — Андреем Городецким (сыном Александра Невского), Глебом Ростовским и его сыном Михаилом — он собирает войско и отправляется в Золотую Орду. Вместе с татарами Федор принимает участие в походе на осетин. Русские вместе с татарами разгромили осетин и взяли «славный град Тетяков» (Татян).
В 1278 г. по указанию хана Менгу-Тимура князья Федор Чермный и Михаил Белозерский [87] устроили карательную экспедицию в Волжскую Булгарию. По данным профессора Мифтахова они разрушили 40 городов и 600 селений. [88] Арабские источники свидетельствуют об особой жестокости воинства Чермного и Белозерского.
После ратных подвигов 1277–1278 гг. Чермный решил не возвращаться к тихой жизни в Ярославле, а остаться при дворе хана Менгу-Тимура. В летописи сказано: «А князя Феодо-ра Ростиславовича царь Менгу-Тимур и царица его вельми любяше и на Русь его не хотяше пустити мужества ради и красоты лица его».
87
Михаил Белозерский — сын Глеба Васильковича и татарской княжны Феодоры Сартаковны.
88
Мифтахов 3.3. Курс лекций по истории татарского народа (1225–1552 гг.). С. 226.
Федор стал ханским виночерпием, но через три года решил все-таки наведаться в Ярославль, узнав о смерти своей жены Марии. Ярославцы же не пожелали открывать ворота своему князю, «не принята его во град, но рекоша ему: «Сей град княгини Ксении, и есть у нас князь Михайло»».
Ксения, правившая княжеством от имени малолетнего внука Михаила, почувствовала вкус власти и не желала делиться ею с непутевым зятем. Не солоно хлебавши, Федору пришлось вернуться в Орду.
В итоге одна из дочерей хана Менгу-Тимура была крещена и получила имя Анна. Затем состоялась их с Федором пышная свадьба. Супруги долго и спокойно жили в Сарае. В Орде у Федора родилось два сына — Давид и Константин. Федор жил в Сарае до 1290 г., когда «пришла ему весть с Руси, от града Ярославля, что его первый сын князь Михаил преставился».
Помня, как его прогнали ярославцы, Федор выпросил у хана Талабуги (Телебуги) татарское войско. Ярославцы не отважились драться с татарами и были вынуждены признать Федора своим князем.
В следующей главе мы узнаем о дальнейших похождениях Федора Чермного. А сейчас перенесемся в далекий 1463 год, когда ярославское духовенство случайно обнаружило останки князя Федора Чермного и его сыновей Давида и Константина, похороненных почему-то в одной гробнице. «Во граде Ярославле в монастыре Святого Спаса лежали три князя великие, князь Феодор Ростиславович да чада его Давид и Константин, поверх земли лежали. Сам же Великий князь Федор велик был ростом, те у него сыновья, Давид и Константин, под пазухами лежали, зане меньше его ростом были. Лежали же во едином гробе». Их останки были торжественно перенесены в Спасский собор. Но вдруг «и беху от них многаа чюдеса и различнаа исцелениа приходящим къ нимъ с верою и до сего дне». Ну а, как известно, чудеса случаются лишь тогда, когда в них назревает необходимость. И действительно, ярославские князья конфликтовали с Москвой, и им срочно требовалось поднять политический престиж Ярославля.
Вскоре монах Спасского монастыря Антоний написал житие святого князя Феодора Чермного: «Преподобие Феодоре и блаженне Давиде с Константином славным, и явистеся, яко многоцветущая райская древеса жизни и яко многосветныя звезды, в мире сияюще благодатию, в добродетели исправив-ше жизнь свою, и сего ради получисте живот вечный на небесах. Тем же благодарственно вам зовем: радуйтеся, всемирнии светильницы и граду нашему Ярославлю великое утверждение». [89]
Этот пассаж я оставлю без комментариев. Предоставлю сделать это читателю.
89
Русские святые воины. Жития. С. 272.