Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного
Шрифт:
Мощный, хищный, опасный, но такой неповоротливый зверь, почуяв близкую добычу, двинулся вперед, медленно и неуклонно пытаясь разогнаться для единственного, но смертельного удара.
Что же может видеть сейчас рыцарь в свои узкие прорези для глаз, так похожие на бойницы?
Немного.
И без того ограниченному взгляду всадника сейчас предстает лишь только длинный ряд червленых щитов по ту сторону поля. Только враги сейчас в периферии зрения рыцаря. Но ему и этого сейчас достаточно.
Крестоносцы направляют своих
Смять, растоптать, уничтожить. Все силы вложены в этот единственный удар. Уже не один враг испытал на себе силу этой смертоносной конской лавы.
Братья ордена в белых плащах с нашитыми поверх красными крестами надвигались сплоченными рядами. Их руки ощущали привычную тяжесть боевых копий.
На острие атаки располагались наиболее умелые бойцы в шлемах, украшенных рогами, звериными мордами и диковинными птицами. Они мчались, выставив перед собой прочно упертые в опоры копья. Остальные воины прикрывают им фланги и спину.
Вслед за братьями-рыцарями, пытаясь не отставать, по проложенному в снегу пути гуртом бегут пешие ратники, прикрываясь небольшими треугольными щитами. В руках они сжимают боевые топоры, оружие, которым лучше всего владеют.
Над белым снегом, что лежит на берегах Омовжи, развеваются белые плащи меченосцев
Выстроенные строгим клином рыцари приближались медленно и упорно. Кони мощной грудью бороздят слежавшийся снег, идут тяжело, проваливаясь в этот глубокий снежный покров по самые стремена. Хорошо разогнаться не получится.
Однако пятна флажков приближались неумолимо.
Русский передовой полк готов встретить стремительно накатывающуюся лавину.
Пешие ратники, одетые в толстые кожаные доспехи, опустив вниз щиты, стоят, опираясь на копья. Суровые воины молча вглядываются вдаль, ежась от сырого, с ночи застоявшегося холода, который еще не развеялся.
Теперь, когда враг попал в поле их зрения, воины оживились.
Злые ратники, голодные до драки, ощетинились копьями в направлении врага. Червленые щиты, цвета густой красной крови, подняты, на лица опущены маски – личины, заменяющие русским воинам забрала.
Теперь одни железные люди встали против других, и расстояние, разделяющее их, с каждой минутой становилось все меньше.
В рядах русских войск заиграли свирели и застучали бубны.
Вперед выступили лучники. Залп. Звонкие хлопки тетивы по кожаным рукавицам.
С тонким свистом летят стрелы.
Некоторые достигли своей цели. Заржали первые раненые кони, шарахнулись, пугая остальных, сбили строй.
А стрелы продолжали петь свои тихие протяжные песни. Одна из них пробила кольчугу рыцаря, который, захрипев, завалился набок, мешая другим всадникам, сбивая их с заданного ритма. Кто-то падает, пронзенный насквозь брошенным умелой рукой копьем. Первая кровь на снегу.
Лучники продолжили сыпать стрелами, не отходя и не укрываясь до поры до времени за спинами товарищей.
Из-за этих жертв скорость удара практически снижается до нуля. И до русских рядов докатывается уже не железная лавина, а волна, способная за счет своей силы и агрессии сбить с ног, опрокинуть, потеснить. Но на то, чтобы рассечь боевые порядки, сил уже нет. Только продавить.
Острие клина затупилось и расплющилось, а немецкий строй затоптался на месте. Задние ряды нажимали на передние.
Однако матерые хищники с красными крестами на щитах уже почуяли добычу.
Наваливаясь всей своей массой на заслон, железные всадники заслонили собой небо.
Теперь они крепко завязли в русских построениях. Теперь все решает умение и мужество.
Бой шел тесный и вязкий.
Шум битвы и лязг оружия становились все громче и громче.
Кровь уже расплескалась по снегу клевером.
Русский полк дрался сплоченно, каждый воин вовремя прикрывал плечо соседа. Если кто и падал, пронзенный рыцарским копьем, то место его тут же занимал боец второго ряда.
Солнце, которое совсем недавно одним только глазом выглядывало из-за деревьев, теперь, усевшись на их макушки, висело прямо над сражающимися, с интересом наблюдая за исходом битвы. Жар любопытства, который оно источает, постепенно истончает речной лед, что в итоге и окажется гибельным для одной из сторон.
Но за битвой наблюдает не только любопытное солнце.
За елями, чуть в глубине леса, на опушке притаилась княжеская дружина. Еловый собор надежно укрывал ее до времени от постороннего взгляда. Она здесь уже давно. Еще с самого утра. Темного и промозглого. Когда одни холодные ветра гуляют в темном перелесье.
Они относят прочь клубы пара от дыхания людей и лошадей. Тусклый отблеск оружия в полумраке леса, и сотни воинов, ждущих сигнала.
Но сейчас солнце уже проникло сквозь еловую толщу. Теперь оно веселилось, грело землю, наблюдая, как княжеские дружинники седлают коней.
Отборная конная дружина Ярослава в длинных шерстяных плащах, накинутых поверх пластинчатых доспехов, была собрана, как и положено, у княжеского стяга.
Ожидание длилось. Затягивалось. Утомляло.
– Ворог идет! – выдохнул запыхавшийся гридень, подбежавший к князю, и махнул рукой, указывая в сторону берега.
Этого известия ждали. Ярослав уже давно изнывал от нетерпения, из-под руки вглядываясь в слепящее пространство, ожидая оттуда появления врага, как будто мог что-то увидеть за деревьями.
Ярослав был уже не молод, но полон сил. Крепок. На этот момент он вступил в пору своего расцвета. Это был уже далеко не зеленый юнец, а взрослый опытный муж, побывавший в различных переделках, участник множества сражений, полководец, овеянный дымом многочисленных побед. Правда, несмотря на это, он по-прежнему оставался все таким же горячим, вспыльчивым и нетерпеливым.