Русь Татарская. Иго, которого не было
Шрифт:
Сейчас автор просит читателя обратить внимание на следующий момент. Потеря значения Великого шелкого пути, как системы трансевразийских торговых маршрутов, произошла не единомоментно. Так же не единомоментно произошло увеличение значения морского транспорта в системе международной торговли. Соответственно, не единомоментно состоялась и переориентанция главного политического вектора России с Востока на Запад, а острие этого вектора всегда было нацелено на определенную коммерческую выгоду. Думаю, что сейчас автор выразился достаточно ясно и определенно. Он бы сказал больше, по его мнению, это ключ к пониманию событий II тысячелетия
Перелом в характере международных экономических, а отсюда и политических, культурных и прочих связей произошел при Петре I, иногда именуемом некоторыми людьми современного ему периода антихристом. Однако дело, конечно же, было не только в том, что Петр уничтожил «старую Русь» и воздвиг некую «новую Русь».
Русская либеральная интеллигенция числит Петра I своим кумиром за то, что тот резал «старорежимным» боярам бороды, заставлял подданных пить «кофий» и обрядил двор в парики, колготки и европейские камзольчики, т. е. приобщил к Россию к «культуре». Величайшая и, пожалуй, самая гнусная ложь нашей исторической науки состоит в том, что истоки пресловутого «тоталитаризма» она усматривает в татарах, тогда как Петра выводит эдаким просветителем. Нет сомнения, Петр просвещал так, как после него просвещал только И.В. Сталин, и все дело состоит в том, что Н.С. Трубецкой был прав, когда утверждал, что деспотия, которую принято ныне называть тоталитаризмом, берет начало своей традиции именно в царствование Петра I. По крайней мере, в Орде и не додумались бы превратить Православную церковь в нечто вроде департамента по делам религии.
Между тем, суть основной проблемы российской власти при Петре заключалась, прежде всего, в широком приобщении России к международной морской торговле, и для этого, в первую очередь, следовало построить мощный военный флот, который мог бы эффективно защищать русские торговые интересы на морских коммуникациях. О чем, собственно говоря, более всего у Петра и болела голова. Дело в том, что в XVI веке в морском деле Европы начался быстрый прогресс, этот прогресс в России не был воспринят хотя бы потому, что она все еще оставалась великой сухопутной страной. Морского (скорее, океанского) флота, как такового, Россия не имела и до Петра не ощущала явно необходимости в нем.
В принципе, славяне всегда были дружны с водной стихией. Они активно пользовались речными путями, не чуждались и морских походов, несмотря на то, что сама география Восточной Европы толкает более всего к освоению суши. Тем не менее, в Средние века русское торговое и военное присутствие всегда явно наличествовало в Черном море, в частности в Крыму, на Балтике и на Каспии. Именно эти три стратегических направления, в первую очередь, интересовали Петра I. Т. е. Балтика, Черное море и Каспий.
Уже в 1695 году Петр предпринял Первый Азовский поход, окончившийся неудачно в сентябре того же года из-за отсутствия флота и отдаленности баз снабжения. После чего в Воронеже было развернуто строительство гребной русской флотилии, и в мае 1696 года 40-тысячная русская армия под командованием генералиссимуса А.С. Шеина приступила к осаде Азова, сочетая ее с морской блокадой. В июле 1696 года крепость сдалась. Так был открыт первый выход России в южные моря, однако доступ к Черному морю тогда получить не удалось по причине противодействия Османской империи. В 1711 году, по Прутскому договору, Азов пришлось отдать туркам.
Вслед за действиями на южном направлении Петр решил предпринять боевые действия против Швеции за выход к Балтийскому морю. 19 августа 1700 года Россия объявила ей войну. Уже в октябре 1702 года русские войска захватили крепость Нотебург (Шлиссельбург), а весной 1703 года – крепость Ниеншанц в устье Невы. В мае 1703 года началось строительство Санкт-Петербурга. Выход к Балтийскому морю был пробит. В 1709 году состоялось Полтавское сражение, и армия Карла XII была разгромлена.
Благодаря господству Швеции на море Северная война затянулась, но в 1714 году созданный Петром Балтийский флот сумел одержать первую победу в Гангутском сражении. Наконец, предпринятые русскими в 1720 году десанты на шведское побережье подтолкнули Швецию к активным переговорам, и в августе 1721 года между ней и Россией был заключен Ништадтский мир. Россия получила выход в Балтийское море и присоединила территорию Ингрии, часть Карелии, Эстляндию и Лифляндию.
Непосредственно после Северной войны Петр предпринял Каспийский поход 1722–1724 гг. В июне 1722 года из Астрахани по Каспию отплыл 22-тысячный русский отряд. В августе ему сдался Дербент, однако экспедиционный корпус из-за проблем с провиантом был вынужден вернуться в Астрахань. В следующем, 1723 году был завоеван западный берег Каспийского моря с крепостями Баку, Рештом, Астрабадом. В сентябре 1723 года Персия и Россия заключили Петербургский договор, согласно которому в состав Российской империи включалось западное и южное побережье Каспия с городами Дербент, Баку и провинциями Гилян, Мазендеран и Астрабад. По Стамбульскому договору от 1724 года Турция признала все приобретения России в западной части Каспийского моря.
Таким образом, Петр I прорубал окна не только в одну лишь Европу.
Это обстоятельство следует понимать со всей возможной ясностью. Что же касается культуртрегерства Петра I, т. е. стрижки бород и обряжания бояр в колготки по западноевропейской моде, то здесь существует ряд нюансов. Петра Алексеевича более всего интересовали естественные, точные науки и техника, а эти вещи не входят в комплекс национальных культур. Они интернациональны по своей природе. Посему не следует удивляться, что величайший российский прогрессор иногда говорил и такие циничные слова: «Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом» [115] .
115
Цит. по: В.О. Ключевский. Kyрc русской истории. М., 1937, т. IV, с. 225.
Между тем, внешняя политика Петра I на черноморском, балтийском и каспийском направлениях не являлась вновь им изобретенной, а лежала в контексте политики русских царей начиная с Ивана III и в целом уходила в совершенно дремучие времена. Что же касается проблем с Турцией и подвластным ей Крымским ханством, то они начались, как известно, с 1475 года, т. е. с завоевания османами крымского христианского княжества Феодоро (Готия), генуэзских колоний и последующего попадания Крымского ханства под вассальную зависимость от Османской империи. До сего момента отношения Московии и крымских татар были вполне дружественными.
К примеру, в 1474 году великий князь Московский Иван III заключил с крымским ханом Менгли I Гиреем союз, который продолжался до самой его смерти. Весной 1482 г. Иван III обратился к Менгли I Гирею с просьбой устроить вторжение в киевские земли. Хан взял Киев штурмом и ограбил его, прислав затем Ивану III часть трофеев из богатой добычи. Таким образом, киевский погром 1482 года, равно как и предыдущий разгром Киева Батыем в 1240 году, лежит в одном ряду деяний и подстрекательств великорусских государей, начиная с Андрея Боголюбского.