Русь. Строительство империи
Шрифт:
— Да, он, может, и спас нас от разбойников, — продолжил Радомир, — но разве можно доверить управление селом тому, чьи корни не растут из нашей земли? Добрыня — вот наш человек, мой сын. Именно он должен стать следующим старейшиной.
Любомир хекнул и покосился на Добрыню. Кажется, у меня тоже есть союзник.
— Но разве не стоит присмотреться к чужаку? Может, он принесет что-то полезное.
— Полезное для кого? — Радомир зло усмехнулся. — Для себя? Видел я таких охотников до власти. Нам нужен не сорняк, а крепкий корень,
— Он — чужак, — пробормотал Тихомир. — Чужак не может стать старейшиной. Это против всех правил.
Старейшины погрузились в молчание. Добрыня, стоявший в тени, усмехнулся.
— Я не спорю, Добрыня, наверное, достойный кандидат, — сказал я вслух. — Но он не спас ваше село от разбойников. А я спас. И я знаю, как защитить вас от новых нападений.
— Это мы еще посмотрим, — пробурчал главный.
— Предлагаю поступить так, — сказал Любомир, видимо, желая прекратить этот спор. — Пусть путник попробует себя в роли старосты. Скажем, три дня. Если он проявит себя с хорошей стороны, то мы обсудим это более подробно.
Тихомир, задумавшись на мгновение, согласно кивнул. Радомир, скосившись на сына, что-то буркнул. Главный еще что-то хотел сказать, но покосившись на хмурого Любомира, махнул рукой. Старейшины согласились.
Но три дня? И что я успею сделать за это время? Да, это лучше, чем ничего. Но всего лишь три дня?
В любом случае это шанс проявить себя. Я вообще удивлен, что моя авантюрная идея принесла плоды. Нужно будет потом узнать что за контры между Любомиром и Радомиром.
— Хорошо, — согласился я. — Три дня, так три дня. Я докажу вам, что достоин быть вашим старостой.
Добрыня ухмыльнулся. Он явно не воспринимал меня всерьез.
— Ну что ж, раз уж путник так рвется в бой, нужно дать ему хоть какое-то подспорье, — протянул Радомир, с большой иронией.
Он окинул взглядом избу, будто выискивая подходящих кандидатов. Его взгляд остановился на ком-то за открытым окном.
Он выглянул в окошко и выкрикнул.
— Тимофей, мельник, ты здесь? И ты, Степан? Зайдите.
Через несколько секунд в избу ввалилось двое мужчин. Тимофей, плечистый мужчина со спутанной бородой, и его сын Степан, жилистый парень с крепкими ручищами. Оба выглядели несколько растерянно.
— Вот, у нас новый староста, — заявил Радомир, с нарочитой серьезностью. — Мы выделяем тебе в помощники, самых… свободных жителей нашего села. Тимофей и Степа как раз свободны. Их мельница, к сожалению, не работает, так что парни сейчас не заняты. Смотри, не обижай их работой.
Тихомир хмыкнул, пряча усмешку в бороду. Было очевидно, что выбор «помощников» был сделан не случайно. Мельник и его сын, оставшиеся без работы, вряд ли имели какое-либо влияние в селе. Старейшины явно рассчитывали, что никто не будет слушать пришлого старосту, возглавляющего такую «команду». Либо эти двое им сами надоели. Я присмотрелся к «помощникам». Вроде нормальные.
Радомир
— Жители Березовки! — провозгласил Радомир. — Вы знаете, что наше село нуждается в крепком руке. И в ближайшие три дня… — он сделал паузу, многозначительно посмотрев на толпу, — … обязанности старосты временно возлагаются на… — он повернулся ко мне и шепотом спросил, — А как тебя величать-то?
— Антон, — буркнул я.
— обязанности старосты временно возлагаются на этого чужака. Зовут его — Антон.
По толпе пронесся недовольный гул. Многие переглядывались, показывая пальцем на меня. Так, понятно. Чужак, он и в Африке — чужак.
— И, чтобы помочь ему в его нелегком труде, — продолжил Радомир, стараясь придать своему голосу торжественности, — мы представляем ему помощников. Тимофей, наш уважаемый мельник, и его сын Степа. Они помогут новому старосте во всем.
Послышались смешки. Да что не так с моими помощниками?
Радомир жестом подозвал Тимофея, который неловко переступил с ноги на ногу.
— Тимофей — человек опытный и трудолюбивый, — обратился ко мне Радомир, с очередной долькой иронии.
Сельчане перешептывались, многие с усмешкой поглядывали на мельника и его сына. Было понятно, что старейшины, назначив таких «подручных», выразили свое отношение к временному старосте без лишних слов. Это было явное проявление скепсиса и недоверия к чужаку, решившему претендовать на управление их селом.
Тимофей и Степа кивнули и сказали мне, что утром зайдут ко мне. Они быстро ретировались.
Вечерело. Попрощавшись со старейшинами, я ушел. Меня провели к избушке. Провел тот же парнишка, что и привел к старикам.
Изба, предоставленная мне старейшинами, была небольшой, с единственным окном, затянутым бычьим пузырем. В углу тлел очаг. Успели для меня даже растопить его. Это радует.
Я подкинул дровишек. Хотя на улице и весна, но вечера тут холодные. Я лежал на соломенной подстилке, укрывшись грубой шерстяной дерюгой и никак не мог уснуть. Три дня. Всего три дня, чтобы доказать этим бородатым мужикам, что я достоин быть их старостой. Задача не из легких.
Мысли жужжали в голове. Как я вообще здесь оказался? Это был риторический вопрос. Вежа уже пыталась объяснить.
Все это казалось таким нереальным, абсурдным. Будто я попал в какой-то странный, бесконечно длинный сон.
Я перевернулся на другой бок, пытаясь найти удобное положение. Солома кололась, дерюга чесалась. Где моя мягкая кровать? Мой ортопедический матрас? Мое теплое одеялко?
«Вежа! Что скажешь? Как можно за 3 дня стать старостой на постоянку?»
«Рекомендуется проанализировать текущую ситуацию и разработать план действий на ближайшие три дня», — спокойно сообщила она.