Русалка
Шрифт:
— Не думаю, что мне понравится с ним встречаться.
— Никогда, никогда не оставайтесь с ним наедине. Вы поняли? Ондайн тихо вздохнула.
— Да.
Уорик приподнял штору.
— А вот и Четхэм. Мы подъезжаем. Девушка с любопытством посмотрела в окно.
Вдали показался огромный замок. К нему вели две дороги, вдоль которых раскинулись ухоженные сады. Каменное сооружение, украшенное арками и резными окнами, башенками и контрфорсами, казалось, касалось небес. Вокруг замка на склонах холмов и далеко на запад тянулись поля с травой, зеленой, как изумруд; на востоке темнел лес.
Заходящее солнце отражалось в окнах, которые то вспыхивали, то погружались во мрак. Ондайн вдруг испытала необъяснимый ужас, подумав, что скрывается за этим мраком.
Пустяки, успокоила она себя. Это — прекрасное поместье, почти дворец. Здесь, на севере, она беззаботно поживет и как следует обдумает план мести.
Муж крепко взял ее за руку. Он улыбался, поблескивая белыми зубами. В его дерзких глазах вспыхивали золотые искорки.
— Графиня, мы дома. И я надеюсь, моя любовь, вы покажете себя очаровательной хозяйкой дома.
Глава 5
Огромные каменные геральдические чудовища, такие же, как на карете Уорика, «сторожили» по обе стороны от мраморной лестницы, ведущей к дверям. Ондайн с удивлением рассматривала их, пока Уорик отдавал Джеку распоряжения относительно багажа. Джек весело поклонился Ондайн, приподняв шляпу, и исчез за коляской.
На верху парадной лестницы бесшумно отворилась двойная дубовая дверь. На пороге стояла женщина, тонкая, высокая и чопорная. На ней было серое скромное платье, глухое и без украшений, такое же чопорное, как она сама. Ондайн затрепетала, осознав, что маскарад начался. И начался с этой суровой, непреклонного вида женщины.
— Мой господин Четхэм! — Женщина шагнула навстречу прибывшим и тепло улыбнулась. Ее милая улыбка несколько оживила общее впечатление строгости, исходившей от ее одежды и всего облика. Ей было около шестидесяти. Серебряная полоска, как будто прочерченная в черных как смоль волосах, притягивала взгляд. Сухие черты некогда прекрасного лица оживляли глаза, становившиеся блестящими и лучисто-зелеными, когда она улыбалась.
— Матильда! — воскликнул Уорик, быстрыми шагами взбегая вместе с Ондайн вверх по лестнице. Она почувствовала крепкое пожатие его руки, напоминавшее о важности момента.
Экономка смотрела на незнакомую девушку выжидательно и с любопытством, затем, словно спохватившись, присела перед Уориком в легком реверансе.
— Я не ожидала вас, милорд. Также меня не предупредили о приезде гостьи…
— Это не гостья, Матильда, а моя жена, леди Ондайн.
Вряд ли Матильда удивилась бы сильнее, если бы увидела, что каменные чудовища вдруг ожили и прогуливаются по парку. Она открыла рот и дрожащими губами чуть слышно переспросила:
— Ваша жена?
— Да, именно, — ответил задумчиво Уорик. — Дорога была довольно утомительной…
— Ах, ну конечно! — Матильда быстро справилась с изумлением и склонилась в глубоком поклоне перед Ондайн. — Графиня, пожалуйста, сюда…
Она отправилась в глубь замка через большой холл, скользя по мраморному полу. Похоже, сюда выходили двери с запада и востока, но Ондайн не успела хорошенько осмотреться, потому что Матильда торопила их по широкой и витой лестнице в верхние покои. Уорик более не держал девушку за руку, и она шла позади. Матильда на ходу через плечо сообщала скороговоркой:
— Там, за лестницей, обеденный зал, моя госпожа, и старая контора. Жилые комнаты вот здесь, как вы сами видите. Семья обедает в западном крыле. Там же располагаются и комнаты Юстина. Комнаты графа — в восточном, а слуги и горничные живут на третьем этаже. Конечно, вы можете все изменить, если захотите…
— Матильда, мне кажется, что поместьем управляет умелая рука, — сказала Ондайн сладким голосом. Легкая и приятная дрожь возбуждения пронизывала ее; все представлялось просто чудесным. После года скитаний, голода и холода судьба преподнесла ей роскошный подарок: теперь она прекрасно одета, в превосходном окружении… В порыве чувств Ондайн решила полностью оправдать ожидания Уорика Четхэма.
Длинный, устланный коврами коридор вел к фамильной портретной галерее. Ондайн приостановилась.
— Как это восхитительно! — Она всплеснула руками, встала на цыпочки и поцеловала Уорика в щеку, приведя его в полное замешательство. — Моя любовь, вы ничего не рассказывали мне о своих великих предках…
Ондайн потупилась, пытаясь скрыть полученное от его замешательства удовольствие, и кокетливо увернулась, как бы желая получше рассмотреть портрет красивого пожилого мужчины в пышном парике, удивительно похожего на Уорика, но гораздо более чопорного.
— Это ваш отец, любимый? А этот портрет в самом деле принадлежит кисти Ван Дейка?
— Да, — ответил Уорик, настороженно вышагивая рядом с ней и пытаясь скрыть удивление ее образованностью. — Я же говорил вам, моя дорогая, — продолжал он, — что мой отец до самого последнего момента был верен Карлу Первому, а затем удалился в изгнание и сражался за его сына. Сам Карл заказал этот портрет.
Ондайн прошлась по галерее.
Со стен на нее смотрели старомодные леди и лорды с разными выражениями лиц: и веселыми, и меланхолическими, но почти все с золотой искоркой в глазах и пленительными чертами лица, как у Уорика. Она остановилась перед самым поздним портретом, отыскивая черты сходства с мужем, но на нем был изображен явно кто-то другой. Уорик воздерживался от модной завивки; он не уделял внимания прическе и просто завязывал волосы в узел на затылке. У мужчины на портрете по плечам рассыпались роскошные золотые кудри, а глаза были темно-зелеными. Он казался таким же красивым, как Уорик, но моложе и… беспечнее. Черты характера еще не запечатлелись отчетливо на его лице.
Уорик обнял Ондайн за плечи.
— Это — Юстин, моя любовь, — напомнил он.
— Ах да, конечно, — весело отозвалась она, озорно прижимаясь к мужу и слегка постукивая пальцами по его груди. — Когда я увижу этого молодого негодника, моего деверя?
— Уверен, что Матильда его поторопит, — ответил Уорик, озабоченный и взволнованный ее лаской и нежностью, хотя прекрасно понимал, что все это только игра.
Матильда покашляла.
— Надеюсь, Юстин где-то поблизости? — спросил Уорик с легким раздражением.