Русалки. Хамелеон

Антарио Александра

В комнату я вернулась поздно и в приподнятом настроении: найдя свободную комнату, мы несколько часов репетировали номер Андре, просто танцевали, говорили, обсуждали Совет… В общем, хорошо проводили время.

— Где ты опять целый день шатаешься? — набросилась на меня Рия. Я довольно улыбнулась и уже приготовилась ответить, но потомственная сообразила и сама: — Ясно. С Андре развлекалась. Вот мало нам Алины с Фывом было! Ещё и ты туда же!

— А что Алина?

— Никак не отлипнет от моего братца, — любительница оружия указала куда-то на противоположную башню.

Переходить на магическое зрение и проверять я не стала. — Хотя времени у неё как раз добежать до башни, а потом комендантский час.

— Откроет портал, — я не видела проблемы. Зашла за дверцу шкафа, прихватив более простую одежду. Идти в ванную в этом платье было бы идиотизмом.

— Вот вы с парнями развлекаетесь, а нас с Наташей Анна Викторовна до посинения гоняла!

Усмехнулась:

— Так уж и до посинения? Я её часа в четыре в столовой видела!

— Она ушла обедать, а мы остались, — мрачно поделилась Наташа, не отрывающаяся от учебника.

— Завтра вторая половина общеобразовательных, так что наставница занята будет. А боевая магия уже послезавтра, — пояснила за неё Ри.

— А потом спорт?

— Угу. И я до сих пор не знаю, в какой из дней стрельбы!

— Вам что так и не сказали? — удивилась я.

— Не-а, — поморщилась потомственная. — Нервы видимо тренируют. Или забыли с этим Советом!

— Не мудрено.

— Да. Но мне от этого не легче.

Дедушка, разумеется, спокойно выспаться мне не дал.

— Я не буду тебя долго мучить, — пообещал он. Словно мысли прочел.

Я честно попыталась ему рассказать о Совете, но внезапно поняла, что при всём желании просто не могу вымолвить ни слова. Причем только о Совете. Настоятель коротко успокоил: «Это нормально». Спрашивать он даже не пытался, вместо этого заявив, что всё уже видел. Оказывается, в кулон помимо защиты он запихнул заклинание, которое всё ему передало.

— Шпионишь, значит?

— Выясняю жизненно важную информацию, — поправил этот интриган. — И не бойся, постоянно я за тобой следить не собираюсь — у меня других дел хватает, а записывать этот артефакт не может.

— Все-таки артефакт? — По характеристикам амулет и артефакт отличались примерно как кнопочный телефон от айфона.

— Я и не утверждал, что амулет. И вообще я особого смысла в амулетах не вижу: гораздо удобнее вложить несколько функций в один предмет, чем обвешиваться десятком. А уж в случае, когда надо кого-то другого защитить, артефакты вообще незаменимы.

— Это ты о маме сейчас? — догадалась я.

— О ней, — подтвердил мамин отец. И признался: — Я из-за Вали когда-то артефакторством и занялся. Люди так беззащитны!

Что на это сказать, я не нашла. Зато спохватилась:

— Так чего ради ты мешаешь мне спать, если уже все узнал через кулон?

— Просто хотел тебе это сказать, чтобы ты не пыталась со мной связаться сама, — не слишком убедительно ответил дедушка. Я заподозрила какой-то подвох, но спросить не успела: настоятель предпочел завершить сеанс общения.

Сэм Октано

— Она — Наррейнер. Света то есть, — сообщил Сэм девушкам, когда они собрались вместе уже после отбоя: на правила хамелеонам давно было плевать, тем более что они знали, где скрыться в замке, а такой ерундой как пересчет подопечных по полям преподаватели обычно не страдали. Максимум могли проверить наиболее шебутных или конкретно каждый наставник своих учеников. В лагере вообще все немного расслаблялись на тему безопасности. Потому, собственно и было таким шоком происшествие с перенаправленным порталом поисковиков. Насколько знал Сэм в деле оказались замешаны банальная корысть и кто-то нечистый на руку, клявшийся и божившийся, что не знал и нанял его не Охотник, а кто-то из своих, заверив, что это просто злая шутка над одним из организаторов и детям ничего не угрожает. Проверить координаты этот умник не додумался.

— То есть? — спросила Хелен, вырывая юношу из мыслей о безголовости отдельных личностей и коварстве других, пока не отслеженных.

Зато поняла лучше знакомая с политикой Лина:

— Один из храмовых родов. Сэм, ты уверен?

— Её представили этой фамилией на Совете.

— Откуда знаешь? — подалась вперед девушка.

— Узнал, что она пошла на Совет и после него спросил у дяди, — сжато пересказал тритон. — Нам повезло, что на эту информацию заклятье конфиденциальности не распространялось: больше я о Совете у Теренса ничего вытянуть не смог.

— А что она вообще на Совете делала? — удивилась хамелеон европейской школы.

— Свидетельствовала, разумеется. В любви вляпываться в неприятности она, как я понял, нам не уступает. — И вернулся к изначальной теме: — Но вы понимаете, что это значит?

— Что насчет Охотника мы ошибались, и кто-то спутался с храмовиком? — предположила Лина.

— Ага. Причем не просто с храмовиком, а с настоятелем Григорием Наррейнер: я посмотрел родословные, из всего рода он единственный наследник по прямой ветви. И предков-русалок у него нет, по крайней мере в последнем десятке поколений.

— Значит, кто-то из женщин?! — возопили девушки. До этого они больше склонялись к версии предка-мужчины. Это казалось более логичным, чем то, что кто-то из коллег по дару или родственников умудрился родить ребенка в тайне от всех.

— Значит так. Хотя ума не приложу, как это можно было скрыть. С нашим-то количеством глазастых родственников с магическим зрением вокруг!

Света

Утром на пути в ванную меня перехватила наставница, судя по виду направляющаяся проверить участников Соревнований или ещё куда-то, где требовалась одежда в цветах школы:

— Тебе хватит тридцати минут чтобы собраться?

— Только если без завтрака, — честно ответила я. Пропускать его я желанием не горела.

— Значит, позавтракаешь со мной. Не задерживайся. Буду ждать у себя, — и буквально испарилась по направлению к выходу из башни.

Я же, помянув черта, поспешила за ушедшими вперед подругами: Ри с Наташей Анна Викторовна ждала через час и терять время они не хотели. Час! А у меня вполовину меньше!

Поспешные сборы на тренировку, как и отсутствие завтрака на моем настроении сказались не слишком хорошо, так что в апартаменты наставницы я влетела злая, растрепанная и с хвостом вместо косы.