Русальная неделя
Шрифт:
Через пять минут мы катились по ночному городу дальше.
Я сидел напротив Катерины Матвеевны, Захар — рядом со мной. Я прислонил его к стенке кареты.
— Что случилось с этим юношей? Он ранен?
— Да боже упаси. Всего лишь птичья болезнь.
— Птичья болезнь? — Катерина Матвеевна захлопала глазами.
— Перепил, — пояснил я.
Не рассказывать же про упыря. Напугается ещё. А то и из кареты высадит. Отношения-то у нас пока — на начальном этапе. Даже в конфетно-букетный период ещё не перешли. Хотя Катерина Матвеевна, кажется, совершенно не против.
— Я столько думала о вас, Владимир Всеволодович, — сказала она, восторженно глядя мне в глаза. — Вы самый необычный мужчина из всех, что встречались на моём пути!
Дальше разговаривать было, в общем-то, не о чем. Я и не стал. Обхватил Катерину Матвеевну за талию, придвинул поближе к себе и поцеловал.
Целоваться в карете, трясущейся на булыжной мостовой, когда девушка сидит напротив тебя — занятие для упоротых мазохистов. Сродни «на коньках, в гамаке и стоя». Никому не порекомендую. Я собирался пересесть к Катерине Матвеевне, когда что-то пошло не так.
А конкретнее — мне в шею вонзились клыки. Сразу в двух местах. Ещё конкретнее — меня укусил Захар. Чёрт его знает, когда успел очухаться и осознать себя упырём.
— Ты охренел?! — рявкнул я.
Зарядил с разворота Захару в челюсть. Его отшвырнуло к стенке кареты. А я поспешно активировал Противоядие. Не хватало ещё в упыря превратиться. Почему во время охоты на упыря не использовал амулет противоядия сам Захар, сейчас спрашивать было точно бесполезно. На какое-то время моего Знака хватило, упырская сущность проснулась в Захаре не сразу. Но проснулась. И для того, чтобы это ликвидировать, нужен Знак посильнее моего.
Удара головой о стену Захар, похоже, даже не заметил. Глаза смотрели на меня, явно выбирая подходящий момент для нового броска. Хорошо хоть, сил в нём, свежепроснувшемся — хрен да маленько. Ни о каких перемещениях на сверхсветовой скорости речь пока не идёт. Всё, что может — тянуться к потенциальной добыче. Хотя тянуться может долго.
И что с ним делать, спрашивается? Не убивать же.
Я быстрым движением пересел на скамью Катерины Матвеевны. Придвинул девушку вплотную к себе и скастовал Защитный круг.
Вовремя — Захар снова бросился на меня. Ударившись о невидимую преграду, жалобно заскулил. Добыча — вот она, на расстоянии одного укуса. А не добудешь. Обидно, понимаю.
— Что происходит? — пролепетала Катерина Матвеевна.
Её прелестное личико отражало сложную гамму чувств. И страх перед кидающимся на нас Захаром, и удовольствие от того, что оказалась так близко ко мне. Чего больше — она, кажется, сама ещё не определилась.
— Да, видать, водка попалась палёная. Повреждение нервно-мозговых центров. Немотивированная агрессия.
Захар, словно решив подтвердить мои слова, оскалил зубы и снова бросился на нас. Впечатался рожей в невидимую стену и заскулил.
— Да чтоб ты ногами бежал так резво! — выругался я. — Небось, как домой тебя тащить, так жмура изображаешь. И как на людей кидаться, так откуда что взялось.
— А почему он не может нас достать? — заинтересовалась Катерина Матвеевна.
— Силовое поле. Структурно организованная энергия.
— Что-что?
— Колдовство. Я же охотник.
— Ах. — Катерина Матвеевна зарделась и прижалась ко мне ещё теснее. — Право, Владимир Всеволодович. Это так завораживающе…
Она подняла на меня свои очаровательные глазки. Трепетно дрогнули губы.
Вот это девушка, вот это я понимаю! Тут на расстоянии вытянутой руки свежеочухавшийся упырь беснуется — а ей «завораживающе». Не зря она мне с первого взгляда понравилась.
Знакомство наше явно было готово продолжаться дальше, но тут карета остановилась. Приехали.
Я, изловчившись, заломил Захару руки назад. Выбрался из кареты. Сказал кучеру:
— У меня в мешке — верёвка. Свяжи его. И ещё… — Я оглядел себя и кучера. Перевёл взгляд на Катерину Матвеевну. — Катерина Матвеевна! Не одолжите мне ваш прелестный поясок?
Пышное голубое платье Катерины Матвеевны было перехвачено в поясе широким синим кушаком. На нём посверкивали какие-то камушки.
— Да, конечно, — пробормотала Катерина Матвеевна.
Развязала пояс.
Кучер, обалдело хлопая глазами на человека, неподвижное тело которого самолично помогал затаскивать в карету, связал Захару руки за спиной. Делать это он определенно умел лучше, чем обращаться с оружием. Я взял у Катерины Матвеевны пояс. Перетянул Захару рот — так, что челюсть у него больше не шевелилась.
Кучеру отдал отобранный пистолет.
— Забирай, мне чужого не надо. Совет на будущее: оружие желательно достать раньше, чем карету остановят. Потренируйся на досуге, я проверю. Не научишься — буду настаивать на том, чтобы Катерина Матвеевна сменила охрану.
С этими словами я ухватил Захара за связанные руки и потащил в сторону трактира. Захар в бессильной злобе мотал головой с перетянутым ртом.
— Владимир Всеволодович! — донеслось мне вслед. — Неужели мы с вами даже не попрощаемся?
— Увы, Катерина Матвеевна. Имею желание, но не имею возможности. Обещаю, что в следующий раз попрощаемся дважды.
— Я буду ждать!
— Не сомневаюсь.
Дверь трактира открывать не пришлось. Она распахнулась сама. Навстречу мне выскочил Егор. Увидев связанного Захара с тупыми бешеными глазами, правильный вывод сделал мгновенно.
Надеюсь, что Катерина Матвеевна к тому времени успела закрыть дверь кареты. Из тех слов, которыми приветствовал нас Егор, она едва ли сумела бы понять хоть что-то, кроме предлогов.